"Рюрик Ивнев. Богема " - читать интересную книгу автора

кряхтением, ситцевые рубахи мелькали, как потрепанные флаги, сорванные с
древка, а из угла на этот праздник мяса, пота и кипятка смотрели строгие
глаза Николая Чудотворца, перед которым висела громадная позолоченная
лампада, густо засиженная мухами. Сбоку, как гость, которому здесь не очень
и рады, красовался портрет председателя ВЦИК Якова Свердлова, грустно
смотрящего сквозь стекла пенсне на этот огромный котел, в котором варились
злоба, ненависть и недоброжелательство.
Эльснер, ведя под руку полную даму не первой молодости, направляясь к
двери, еще раз крикнул:
- Рюрик, прощай. Заезжай ко мне. Буду рад!
- А меня не зовете? - вмещался в разговор Клычков. Он говорил негромко,
но голос звучал как-то особенно резко.
Владимир засмеялся:
- Я вас не зову, так как вы не приедете.
- Нет, нет, не потому. Вы не любите меня, Эльснер. Меня никто не любит.
Ну как же мне не любить самого себя?
- Бросьте глупости говорить, - сказал Владимир, проходя к дверям. -
Если не боитесь проскучать, приезжайте.
- Нет. Бог с вами. Все вы какие-то не русские, - добавил Клычков после
паузы, чуть не плача. Тон голоса его изменился, стал плаксивым, жалким, но и
в этой плаксивости звенела все та же упорная, свирепая, ничем не объяснимая
злоба.
- Я не могу здесь, - сказал я Соне, - задыхаюсь. Идемте отсюда.
На что Амфилов пробурчал:
- Поэзия - святое дело. "Идти, так идти", - сказал рак, залезая в
вершу.
Мы вышли из чайной.
- Ну, а теперь куда? - спросил он.
Я взглянул с удивлением. Передо мной стоял крепкий улыбающийся молодой
человек, несокрушимый, в овчинном полушубке, точно всю эту ночь он
преспокойно спал, а не шатался по картежным притонам и ночным чайным.
- Вот здоровье, - произнес я, неожиданно почувствовав слабость,
головокружение и неприятный вкус во рту.
- Бог этим не обидел, - засмеялся Амфилов. - Не забывайте, что мне
пятьдесят два стукнуло.
Соня зевнула.
- Пятьдесят два, как это скучно. Домой... Домой... Мне хочется спать...

Сергей Есенин

Сергей открыл глаза. Что случилось? Где он находится? Какие-то красные
ширмы, смятая постель. В первую секунду ничего не мог сообразить, потом
вдруг вспомнил и залился тем особенным веселым смехом, который свойственен
или слишком добрым, или слишком злым людям. Он вспомнил вчерашний день -
молодой, солнечный, морозный, - свой разговор с Кожебаткиным, решившим
сделаться издателем, хитроумный договор (Сергей очень гордился своей
хитростью), по которому, еще не сдав ни одной строчки стихов, он получил три
четверти гонорара, вспомнил посещение тайных кабачков и удачное избавление
от облавы в игорном притоне. Он вытянулся на чужой кровати, точно это была
его собственная. Приятно хрустнули кости. Солнечные лучи, красные от алого