"Владимир Ивенин, Елена Козина. Детектив из села Бубновый Туз " - читать интересную книгу автора

факт был описан и в документах районной поликлиники. История болезни
умершего гласила, что бывший алкоголик имел раковую опухоль в горле. Но
весть о том, что самый горький пьяница после омовения озёрной водой бросил
пить, мгновенно облетела не только близлежащие районы, но просочилась даже и
в соседнюю область.
Местные уносили воду из озера бутылками, бутылями и бидонами,
приезжие - флягами, канистрами и даже цистернами молоковозов и бензовозов,
платя за целительную воду немалую мзду. Деньги собирал поставленный у
шлагбаума сын отца Михаила - Колька, объясняя, что они пойдут на сооружение
церкви в селе Бубновый Туз.
Хотел в эту кассу запустить свою лапу и председатель акционерного
общества "Гвоздика и Арбуз", но прихожане, собравшиеся воедино, сильно
поколотили его телохранителей. Потому-то Иван Парфенович и наказывал
Подельникову проследить, кроме своей Ксеоноры, и за отцом Михаилом.
Потеряв след Ксеоноры, частный детектив решил навестить лечебное озеро.
Когда он дошёл туда и выглянул из-за густо разросшегося ивняка на
противоположный берег, то острым и намётанным взглядом детектива сразу же
оценил обстановку. Всё было как обычно: на берегу, перепачканные прибрежной
целебной тиной, лежали желающие исцелиться. И поодиночке, и парами. Василий
приставил к глазам бинокль и принялся разглядывать публику. По лицам,
измазанным лечебной тиной, трудно было определить человека.
Но по пропорциям тела он узнавал ту или иную личность. Ведь данные о
росте, объёмах и особых приметах в его картотеке имелись на каждого. Однако
сколько ни напрягал своё зрение через сильные линзы морского бинокля,
разглядывая лежбище, Ксеонору, по хорошо известным параметрам, он не
находил. А чутьё подсказывало, что она здесь. "Чтобы разоблачить её во
второй раз, надо действовать совершенно другим способом", - решил
Подельников и, закрепив бинокль на брючном ремне, чтобы не мешал движениям,
по ивняку, крапиве и разросшимся кустам ежевики начал пробираться к
противоположному берегу. Ободранный, исцарапанный и изжаленный крапивой, он
добрался до первой пары, зарывшейся по шею в тину, и собрал брошенную ими в
беспорядке на сухом месте одежду. С облегчением вздохнул: его не заметили.
Ползая как уж в траве, между кочек и корней ивняка, он вскоре собрал всю
одежду лечащихся. И с удовлетворением думал: "Когда они голенькие в сумерках
будут пробираться к своим избам, легко установить каждую блудливую
личность".
Всю одежду, связанную двумя брючными ремнями в один большой узел, он
приволок и свалил у себя в сенях. Не теряя времени, вышел на улицу снова.
Солнце уже клонилось к закату. Округа наполнилась мычанием и блеяньем:
пригнали стадо. Чтобы не попадаться на глаза сельским, встречающим стадо, он
свернул на огороды.
Дорог он не признавал с детства, а потому через штакетник и различные
ограждения частных приусадебных участков напрямую пошёл к ферме.
Проходя по овражку, по дну которого бежал узенький, негромкий ручеёк с
навозной жижицей с фермы к водам целебного озера, он вдруг услышал за спиной
тяжёлые торопливые шаги и негромкий мужской разговор. Детектив упал на живот
прямо в жижу и замер.
Шаги, не доходя до него, замерли, и он услышал мужской голос:
- Все. Больше не могу. Тяжёлая, сволочь! Второй ответил ему:
- Неужто не тяжело. За три бутылки самогона, посчитай, двадцать коров