"Владимир Ивенин, Елена Козина. Детектив из села Бубновый Туз " - читать интересную книгу автора

том, что они, как вещественное доказательство в измене королю, послужили бы,
если бы какой-то там мушкетёр их вовремя не спёр и на танцы во дворец не
принёс.
Теперь понял, дурак, к чему я веду? Для того чтобы изобличить Ксеньку в
измене, нужно у неё, когда она с кем-нибудь опять совокупляться будет,
какую-нибудь вещь стащить. Или же вообще все вещи, чтобы она голой по селу
прошлась. А ты притащил какую-то резинку с усами, и доказывай потом, где она
была.
Некоторое время собеседники шли молча по накатанной грунтовой дороге,
но потом Иван Парфенович вдруг крякнул и снова заговорил:
- Но Ксенька - это не все твои дела. Она, можно сказать, дело
второстепенное. Тут ещё один конфликт назревает. Члены акционерного общества
хотя пока ещё и шёпотом, но зарплату требуют. Ведь нынче уже июль на дворе,
а я им с февраля месяца ни копейки не платил. Только так, кое-кому авансом.
Чтобы с голодухи на стенку не полезли... А откуда мне им деньги на зарплату
взять?! У меня свободной сейчас нет ни одной тысячи. В данный момент я сыну
от первой жены, а дочери от второй в областном городе по трехэтажному
особняку строю. По нынешним ценам непростое предприятие. Одни наёмные
строители замотали в доску. Только и долдонят: "Деньги! Деньги нужны!" Я уж
и так полстада дойных коров на мясокомбинат сдал. А сколько бычков да свиней
всяким организациям за импортный материал перевозил! Ведь дети-то свои,
родные, и хочется, чтобы они жили не хуже, а лучше других!
- Иван Парфенович! - решительно перебил его сыщик. - Зачем мне все это
знать? Рисковый вы человек!
- Я ведь почему перед тобой раскрылся? - остановился и обнял за худые и
костлявые плечи председатель АО своего работника. - Ведь ты мне тоже, как
сынок. Потому и нанял тебя на должность. Нет у тебя законного родителя. А в
те времена, по молодости-то лет, и я к твоей матери захаживал. Вполне
возможно, что ты от меня и зачат.
Подельников, потерявший от услышанного дар речи, со свистом и всхлипом
вдохнул в себя воздух и шумно выдохнул. Ивану Парфеновичу было не до его
тонких чувств. Он продолжал свои откровения дальше:
- Мне нужно, Василий, и днём и ночью за каждым членом общества следить.
И каждую промашку в карточку заносить. Вдруг кто-то насчёт зарплаты или
каких демократических законов пасть раскроет, а мы ему этот его неприглядный
изобличающий фактик перед обществом туда и сунем. Понял?! - спросил он и
опять замолчал, степенно шагая рядом с детективом.
Но пройдя ещё несколько шагов, глядя прямо перед собой, вдруг
повернулся к Василию и торжественно сказал:
- Я тебе, сынок, верю! И доверяю, как никому больше. Ты человек
надёжный, проверенный. Не зря, когда в милиции служил, на ответственных
постах вместо светофора стоял. Поэтому-то я тебе и рассказываю обо всём.
Вздумаешь заложить меня - дохлый номер. Такому человеку, как ты, все равно
не поверят!
У Подельникова ныла душа и сосало под ложечкой. Он вспомнил, что
сегодня ещё не ел ни разу. С тоской подумал о Мане и о миске густого
наваристого борща. Всё было так же безнадёжно, как обещанный Хрущёвым
коммунизм. А Иван Парфенович продолжал давать инструкции:
- И ещё, Василий, проследить обязательно нужно за Сенькой-трактористом.
Вернее сказать, уже бывшим трактористом. Он где-то аттестат или диплом