"Владимир Ивенин, Елена Козина. Детектив из села Бубновый Туз " - читать интересную книгу автора

председателя АО втащили в неё упирающегося Криушина, который при этом вопил:
- Это незаконно! Сейчас у нас демократия! Я буду жаловаться!
- Кому? - рыкнул, подступив к Стёпке почти вплотную, Иван Парфенович.
Степан, заметно оробев, ответил:
- В милицию! В Думу или Конституционный Суд в Москву писать буду. Там
сейчас тоже права граждан защищают.
- Дурак ты, как я погляжу, - миролюбиво, совсем по-отечески начал
поучать Иван Парфенович флотского. - Хотя ты и по многим морям плавал. И
много портов в цивилизованных странах с борта своего корабля повидал, а ещё
никак не освоил нашей российской демократии, - и уже повышая тон, заговорил
по-начальственному: - Какая тебе милиция поможет?! Она же вся из моего
корыта кормится! И про Конституционный Суд позабудь! Ему с разными
партийными блоками времени не хватает разбираться! Так что судить тебя сами
будем. И приговор сами в исполнение приведём. Закопаем вон в силосную яму, и
весь твой рыболовецкий флот тебя не сыщет.
- Торговый, - тихонечко поправил его Степан. На что Иван Парфенович
съязвил:
- Это все равно, будь хоть военный... Сейчас сами командующие
флотами-то никак не могут разобраться, не только в людях, но и в кораблях.
Какой корабль принадлежит Украине, а какой корабль за Россией числится? Так
что ни один торговый комиссар не вспомнит о пропавшем морячке. Понял?
Побеждённый таким веским доказательством Степан Криушин чуть слышно
пролепетал:
- Понял.
- А раз понял, тогда штаны с себя стаскивай.
- Это ещё зачем?! - испуганно спросил флотский. Иван Парфенович, все
больше и больше чувствуя свою власть над Степаном, вновь по-отечески
заговорил:
- Ты, сынок, должен дать нам сперму для анализа. Думаю, походная жизнь
научила тебя этому нехитрому делу. Так что не кобенься. Стаскивай с себя
штаны и начинай.
- Не буду! - сказал и набычился Степан.
- Я тебе не буду! - рявкнул один из телохранителей и приложил свою
широкую ладонь к его затылку так, что голова флотского качнулась на полметра
вперёд.
Дмитрий Васильевич, чтобы не быть свидетелем насильственного взятия
спермы у Стёпки Криушина, вытащил из-под микроскопа стёклышко с размазанной
по нему Кузькиной спермой и, положив его на стол рядом с микроскопом,
заспешил за фанерную перегородку, чтобы пропустить там ещё один мерзавчик
спирта. В голове у него давно уже шумело, а после принятия очередной порции,
Дмитрий Васильевич уже ничего не слышал. Все голоса и звуки там, за
перегородкой, слились в один гул, словно над ушами висел рой пчёл,
вылетевших из улья.
- Василич! Ты что, заснул там за перегородкой-то?! - послышался грозный
голос Ивана Парфеновича. - Готово вещественное доказательство для следующего
анализа. Иди бери!
Пошатываясь, Дмитрий Васильевич вышел к ожидающим и забрал из дрожащих
рук Стёпки пепельницу с драгоценным содержимым. На лабораторном столе взяв
все то же стёклышко со спермой племенного быка Кузьки, макнул палец в
вздрагивающую и перекатывающуюся жидкость и мазанул им по стёклышку. Потом