"Валентин Иванов. Энергия подвластна нам" - читать интересную книгу автора

перестановке инициалов. В более узком кругу в сыне видели одного из
достойных преемников отца.
Недовольный крикливой рекламой, Алексей в душе извиняет молодого
человека - искренность подкупает. Узнав, что Алексей Федорович летит в
Обск в связи с болезнью брата, причем упоминается Чистоозерское и Лебяжье,
инженер Заклинкин, наконец, кажется, понимает, что можно и надоесть, и
начинает развлекаться с молодой пассажиркой, предоставив своего нового
знакомого самому себе и газете.
Внизу проходит узкая Волга, степи, зеленые, поросшие мхом холмы Урала,
заросли, вновь степи. Озера.
Мерно работают моторы. Вверх, вниз - болтает... Горизонты скрываются в
сумеречной дымке. Солнце сзади. Оно близко к закату. Вот на земле
железнодорожные пути сходятся острым углом. Две колеи с запада и одна - с
северо-запада. В вершине угла - мост через широкую реку, текущую, как все
реки Сибири, на север. За мостом длинный город широко раскинулся по берегу.
Вечереет. Здесь астрономическая разница во времени с Москвой почти на
два с половиной часа. По местному - половина девятого. Самолет идет на
посадку.
Снижается, начинает описывать круг. Крен, еще крен, выравнивается,
сейчас земля! Алексей Федорович вспомнил содержание телеграммы:
"Николай Сергеевич... был тяжело болен опасность жизни миновала прогноз
положительный тчк Необходим немедленный приезд близкого для выяснения
причин серьезной болезни - Станишевский".
Едва заметен толчок. Колеса, оторвавшись днем от земли в Европе,
вечером вновь касаются ее в Азии.

ПО СЛЕДУ

1

ПАВЕЛ Владиславович Станишевский был человеком весьма настойчивым,
подвижным, очень деятельным. Интересовавшая его проблема не давала ему ни
минуты покоя - или, если угодно, он не давал ей покоя, - до момента
полного удовлетворения неугомонной любознательности.
Впрочем, Павел Владиславович вносил тот же скорый темп и
неукоснительную требовательность и в дела административные - клиники
Обского мединститута.
Признаемся, что он порой и тормошил людей больше, чем нужно, и шел на
разные хитрости для достижения цели. Особенную маневренность он проявлял
при наличии сопротивления.
В нарушение основных законов физики, его действия явно превосходили
противодействия. В ход шли обходы, охваты, клещи, прорыв в тыл и глубокие
рейды. Устроив противнику - больному, коллеге, местным организациям,
министерству - Канны, да что. Канны - мелочь, ему удавались и Сталинграды,
Павел Владиславович торжествовал и умел так добродушно разоблачить сам
свои "интриги", что на него в большинстве случаев особенно и не обижались.
Победитель, он объяснялся начистоту:
- Чувствую себя весьма виноватым. Повинную голову и меч не сечет. Дело
было совсем без движения, теперь вы сами убедились, результат отличный.
Недоброжелатели и враги называли его иезуитом. Доля правды, как в