"Валентин Дмитриевич Иванов. Русь изначальная. Том первый. Исторический роман. Трилогия о начале Руси; №2.1." - читать интересную книгу автора

Свистящий шепот человечьего голоса успокоил змею. Она отвела прочь
голову и, струясь остро зубчато и выпестриной толстой спины, потекла в
сторону.
Высокие лапчатые орлецы, точащие тяжелый запах пыльной прели,
расступились перед Ратибором. С резных буро-зеленых листьев взмыли серые
стаи комаров и мелкой гнуси. За хрупкими стеблями орлецов выстроилась
жесткая стенка речного тростника. Извиваясь, Ратибор бережно втиснулся в
гремучий палочник. Гнусь-мошкара живой пылью осела на спине, груди, лице,
лепилась в глаза, в ноздри, в рот. Ратибор не отмахивался, будто
деревянный. Он привык. Шли самые трудные минуты - только бы не выдать
себя! Забравшись поглубже в воду, он присел на сплетенье подводных корней
тростника, оставив на съеденье голову назойливой мошкаре.
Со дна, мутя воду, поднимались клубы потревоженного ила. Хищные
пиявки, учуяв живое тело, невидимо сжимали и разжимали плоские черно-серые
лопасти своих тел.
Ратибор думал о великодушном Всеславе. По милости воеводы Ратибору
оставалось одолеть последнее испытание, дабы быть признанным взрослым
воином, дабы сделаться полноправным слобожанином. Но не так просто
незамеченным переплыть открытую реку. <Здесь будет напрямик четыреста
пядей, да снесет быстрым течением тысячи на полторы>, - считал Ратибор.
Поискав глазами, он нашел длинную тростинку, толстую и сухую. Из
кожаной сумки ощупью достал кусок сломанного ножа. Остаток клинка был
тонко и остро заточен. Им Ратибор брил первые волосы на бороде. Срезав
тростинку, Ратибор расколол коленчатые узлы, выскреб белые перегородки.
Нашелся в сумке и кусок черной смолы. Ратибор затер расколы, а потом
стянул их ниткой. Получилась трубка в два локтя длиной, чтоб дышать под
водой. Ноздри и уши пловец заткнул желтым воском.
Десятка четыре слобожан, из которых многие еще более сметливы и
ловки, чем Ратибор, повсюду ищут его, везде стерегут испытуемого, чтобы
поймать или хоть попятнать издалека тупыми стрелами. Ратибор пробирался
глубже и глубже, щупая дно ногами. Вот и то, что он искал. Придерживая
тростинку за конец губами, он скрылся под водой и обеими руками поднял
камень величиной с коровью голову. Обвязав груз тонкой веревкой, Ратибор
устроил петлю для руки.
Вливаясь в широкое устье заводи, река вначале кружилась, потом
успокаивалась, приласкавшись к нежности пахучих белых лилий-купальниц и
сладких желтых кувшинок.
Летняя вода была тепла, мягкий ил, заплетенный корнями и стеблями
плавучих растений, чуть засасывал ноги.
Ратибору казалось, что он ощущает легкие-легкие толчки: заводь, как и
река, была изобильна рыбой. Пузатые лягушки ныряли и, перевернувшись в
глубине, всплывали острыми носами к человеку, пуча на него глупые глаза.
Здесь были, Ратибор знал, и другие владетели вод. Где-нибудь в глубоком
бучиле-омуте дремал водяной, прячась от дневного света. А русалки и
сейчас, наверное, любопытно подсматривали за человеком.
Русалочья сила нарастает с луной, с луной же и упадает. Водяные
чаровницы хитры и проказливы. В полнолунные ночи они могут своей игрой
завлечь человека, закружить в хороводе и утащить на дно.
Держа над водой голову, Ратибор пробирался кромкой тростников -
голова пловца видна на реке, как ночью огонь на поляне. Пора и на чистую