"Сергей Иванов. Тринадцатый год жизни" - читать интересную книгу автора

неловкость происходящего, замялась с ответом. Трясогузка бегала по тому
берегу узенькой речки - взад-вперед, взад-вперед - так же суетливо, как
беспокойство по Стеллиной душе.
Но оказывается, ему и не требовалось ответа. Он сам хотел говорить,
свое. И продолжал:
- А я, например, Нину больше люблю!
Зачем завел он этот разговор, зачем признавался?.. Глубокого замысла
тут ждать не приходилось. Подумаешь, восьмилетний братишка - сказал, да и
все... Гора его высмеивает, но сдерзить в ответ Ванька не может, потому что
Гора его смешно высмеивает, а у Ваньки есть чувство юмора. И он молчит... А
внутри копится! И вот теперь хоть как, а все же отомстил.
Стараясь как-то защитить отца, она сказала:
- А я больше Гору люблю!
Улыбнулась брату с шутливой ехидностью. И вдруг поняла, что нечаянно
сказала правду.
Переглянулась с Ваней - и будто искра между ними проскочила. На секунду
что-то очень важное они узнали друг про друга. И забыли...
"Потому что живем в каком-то полусне", - подумала Стелла. И сама
удивилась: в каком еще полусне? Наверно, просто парко сегодня... Встала
сколь смогла бодро:
- А спорим, из пяти ни разу не забьешь!
Однако она была очень права две секунды назад. Медленное мелькание
синих летних дней, кругом, куда ни глянь, ровное счастье, спокойное,
одинаковое. Правда, как в полусне... Хорошо это для человека, плохо? Не
ответишь. Так есть.
И от этого скоро им суждено было проснуться - Стелле и Ване Романовым.
Но не сейчас еще. Пока оно продолжалось последние дни. И думаешь иной раз в
предчувствии: быстрей бы уж конец, быстрей бы начало того, трудного. Но от
нас ничего не зависит.


Четыре облака в одном шаре

С недавних пор у нее появилась такая привилегия двенадцатилетней
полувзрослой дочери: время от времени, когда не было настроения для семейных
общений, она могла сказаться больной и уйти к себе в светелку.
- Стрелка, ужинать!
- А я нездорова, - скажет она с особой, театральной холодностью. Хотя -
за что людей зря холодить?
- Это серьезно или?..
Не отвечает, идет вверх по лестнице. Но ступени скрипят выразительно.
Эти ступени, как клавиши, на них можно почти играть. Помните, такие были в
"Снежной королеве". Но то сказка, а это правда.
- Ох, Стелла! Много на себя берешь!
Последние эти слова вытерпеть, и весь вечер до утра она может быть
абсолютно одинока.
Даже иной раз бывает жалко, что стала такой независимой. Раньше проще
жилось - Нина возьмет за руку, вернет к столу: "Молчи и ешь!" А теперь она
такая вельможная, важная - дальше некуда. Вот ушла, а возвращаться стыдно...
И сидит.