"Сергей Иванов. Тринадцатый год жизни" - читать интересную книгу авторанеловкость происходящего, замялась с ответом. Трясогузка бегала по тому
берегу узенькой речки - взад-вперед, взад-вперед - так же суетливо, как беспокойство по Стеллиной душе. Но оказывается, ему и не требовалось ответа. Он сам хотел говорить, свое. И продолжал: - А я, например, Нину больше люблю! Зачем завел он этот разговор, зачем признавался?.. Глубокого замысла тут ждать не приходилось. Подумаешь, восьмилетний братишка - сказал, да и все... Гора его высмеивает, но сдерзить в ответ Ванька не может, потому что Гора его смешно высмеивает, а у Ваньки есть чувство юмора. И он молчит... А внутри копится! И вот теперь хоть как, а все же отомстил. Стараясь как-то защитить отца, она сказала: - А я больше Гору люблю! Улыбнулась брату с шутливой ехидностью. И вдруг поняла, что нечаянно сказала правду. Переглянулась с Ваней - и будто искра между ними проскочила. На секунду что-то очень важное они узнали друг про друга. И забыли... "Потому что живем в каком-то полусне", - подумала Стелла. И сама удивилась: в каком еще полусне? Наверно, просто парко сегодня... Встала сколь смогла бодро: - А спорим, из пяти ни разу не забьешь! Однако она была очень права две секунды назад. Медленное мелькание синих летних дней, кругом, куда ни глянь, ровное счастье, спокойное, одинаковое. Правда, как в полусне... Хорошо это для человека, плохо? Не ответишь. Так есть. Но не сейчас еще. Пока оно продолжалось последние дни. И думаешь иной раз в предчувствии: быстрей бы уж конец, быстрей бы начало того, трудного. Но от нас ничего не зависит. Четыре облака в одном шаре С недавних пор у нее появилась такая привилегия двенадцатилетней полувзрослой дочери: время от времени, когда не было настроения для семейных общений, она могла сказаться больной и уйти к себе в светелку. - Стрелка, ужинать! - А я нездорова, - скажет она с особой, театральной холодностью. Хотя - за что людей зря холодить? - Это серьезно или?.. Не отвечает, идет вверх по лестнице. Но ступени скрипят выразительно. Эти ступени, как клавиши, на них можно почти играть. Помните, такие были в "Снежной королеве". Но то сказка, а это правда. - Ох, Стелла! Много на себя берешь! Последние эти слова вытерпеть, и весь вечер до утра она может быть абсолютно одинока. Даже иной раз бывает жалко, что стала такой независимой. Раньше проще жилось - Нина возьмет за руку, вернет к столу: "Молчи и ешь!" А теперь она такая вельможная, важная - дальше некуда. Вот ушла, а возвращаться стыдно... И сидит. |
|
|