"Сергей Иванов. Тринадцатый год жизни" - читать интересную книгу автора

- Ты чего? Как будто ворованный персик съела.
- Почему? - Стелла улыбнулась облегченно.
- Вид у тебя очень решительный. Рыла из дома - я думала, на рекорд
мира.
- Как это "рыла"?
- Рыть - значит убегать. Ты что, не знала? Ну и чего ты рыла?
Однако Москва такой город - здесь на улице не очень поговоришь. То мимо
дымит-гремит толкучка грузовиков, то надо улицу перебегать, пока тебе
зеленый дали, то в троллейбус надо впрыгивать.
А в троллейбусе опять не поговоришь. Пока твои ноги на задней площадке
вырываются из-под чьих-то подошв, голова уже в середине салона и озирается,
нет ли поблизости контролера... Говорят, в Лондоне на остановке кондуктор
высовывается из своего... чего там - омнибуса вроде. В общем, он
высовывается и на пальцах показывает, сколько человек может войти: три или,
например, четыре.
У нас, у москвичей, из этого дела ничего не получилось бы. Мы все хотим
ехать в одном троллейбусе и в одном направлении. А особенно приезжие,
которых по радио и телевизору называют "гости столицы".
Дух перевести они сумели, только когда вывалились из троллейбуса перед
громадными воротами Парка культуры и отдыха имени Горького.
Это, кстати, тоже известная московская достопримечательность. И в ней
для свежего человека много непонятного. Например, почему имени Горького?
Может быть, великий писатель очень уж любил отдыхать? Но тогда кто же за
него книги сочинял?
Дальше. Ворота Парка Горького. Они так огромны, словно должны впускать
и выпускать океанские лайнеры. Подстать им и забор: из толстенных чугунных
пик, высотою чуть не с трехэтажный дом - выдержит любую осаду. Зачем? Для
чего? А уж сколько на него ежегодно краски уходит - это уму непостижимо.
Но океанские ворота заперты в Парке Горького раз и навсегда - может,
оно и к лучшему. Стелла с Машей вошли в скромную чугунную калиточку, скрепя
сердце миновали зал игральных автоматов. Автоматы эти денежки любят, а у них
было только на лодку и на мороженое.
Наконец начался сам парк. А надо сказать, что он очень хорош и
просторен. И сколько бы народу ни пришло сюда, в Парке Горького никогда не
бывает тесно.
- У меня, Маш, Ванька начинает учуивать.
Они стояли в очереди за лодкой.
- Ну и что ты?
- Я начала его потихоньку готовить...
Машка неприятно хмыкнула:
- Один мужик своей собаке хвост отрезал...
- Зачем? - машинально спросила Стелла.
- Порода такая была. Фокстерьер. И он ее жалел со страшной силой. Я,
говорит, ей не сразу буду отрезать, а по кусочку! - Она засмеялась.
- Ну и что? Думаешь, очень остроумно?
Некоторое время они молчали. Очередь при этом не продвинулась ни на
человечка. А кому охота в такую погоду лодку отдавать, правда?
Маша и Стелла, хотя и сердились друг на друга, не сговариваясь, пошли
прочь из очереди - по аллеям, которые были прекрасны и желты.
- Мороженое будем, Маш?