"Сергей Иванов. Тринадцатый год жизни" - читать интересную книгу автора

Надо исправлять "скверные" отметки (от слова "сквер") - как Стелла
удачно пошутила, и они долго радовались этой хохме, понятной только им
двоим. Хотя радоваться особенно было нечему.
И вот однажды вечером Машка нагрянула к ним домой. У нее не было такой
привычки - предупреждать, что, мол, я собираюсь к вам зайти ненадолго, это
можно? Она просто приходила, и привет.
Но Стелла все равно обрадовалась, сразу простила Машке ее
невоспитанность. Ну, а что тут поделаешь: человеку двенадцать и две трети
тринадцатого - переделывать поздно!
- Маш, - она сказала, - ты пока где-нибудь поброди, а мне надо историю
домучить.
Имелось в виду, что Машка возьмет с полки книжечку, интеллигентно сядет
на уже известный нам диванец и так просидит необходимые двадцать минут. Но
фигос-двагос (как она сама и говорит). Она преспокойненько кивнула Стелле
и... пошла бродить по квартире.
В ней есть такая черта - узнавать, кто как живет. Вот уж правда:
любопытной Варваре нос на рынке оторвали. Но Машке никто пока не отрывал.
Считается, что это, видите ли, чисто женское - интересоваться, сколько в
квартире метров, да смежные комнаты или отдельные, да обстановка стоит.
Ничего тут чисто женского нет. А чисто глупого много! И вот Машка, которую
очень еще надо перевоспитывать, пошла проводить свою разведывательную
работу. Учить сразу стало трудно - начинаешь думать, как она там ходит да
смотрит...
Несоображающими глазами Стелла прочитала положенный параграф и отложила
книжку - все одно не в коня корм. Но осталась за столом: как-то неудобно
было идти и следить...
Потом все же не выдержала:
- Маш, ну ты где?
Никакого ответа. Она пожала плечами, причем в полной тишине: Машка
растворилась, как крупинка сахара в чашке с чаем.
Наконец дверь открылась. Напоследок Машка осмотрела еще и Стеллину
комнату! Сказала, словно все кругом только и ждали ее мнения:
- Ну что, уютная квартирка... Прибрано плохо! Вот что я тебе хочу
сказать, Романова.
Стелла в ответ довольно нервно хмыкнула: какое твое дело?
- А потому что когда нет уюта, уже не семья!
- Иди ты, Машка! Очень все ты знаешь... как компьютер.
- Знаю! Поживи в детском доме, тоже узнаешь...
В ней была совершенная уверенность, что никогда, ни при каких условиях
она, Стелла Романова, не будет жить в детском доме! Эта уверенность (почти
гордость), перемешанная с полной неуверенностью ее теперешнего положения,
давали какую-то странную смесь. Сейчас Машкины слова про детский дом
проникли ей в самое сердце - бывает!
Да, бывают такие минуты (и довольно часто, кстати), когда случайное
слово вдруг заденет, и все запоры, плотины, что крепко держали твое
потаенное горе, разом откроются...
Стелла почувствовала, как у нее задрожала и набрякла нижняя губа,
словно от укола заморозки.
- А наш отец уехал... в командировку, поняла? - громко прошептала она.
Отвернулась.