"Сергей Иванов. Тринадцатый год жизни" - читать интересную книгу автора

на шестнадцать десять в кинотеатр "Спорт".
Гора потушил папиросу, отложил газету, снял очки. И теперь они могли
посмотреть друг другу в глаза.
- Зачем ты это делаешь, Стрелка?
И понял, что вопрос был задан пустой: совершенно ясно, зачем она это
делает.
И понял, что сам он слишком спокоен, слишком еще весь в газете, чтобы
разговаривать. Подумал: "Неужели она переживает сильнее, чем я? Не может
быть". И немного успокоился.
Да, он переживал, наверное, сильнее, но Стелла - острей. Георгий
Георгиевич из-за взрослости своей не понял этого. И продолжал немного уже
уверенней:
- Наша семья... Эти билеты, Стелла... нашей семье... ну... не нужны!
Потом еще какие-то были слова - "умная девочка", "должна понять". И "во
всем разобраться" и... тому подобное. Стелла их не слушала. А может, они не
были произнесены, а только остались в глазах у Горы... Стелла выхватила
билеты назад:
- Да это вчерашние. Шутка!
Раз и два - разорвала четыре синих жалких бумажки. Но не бросила
клочки, понятно! Положила в карман. Пошла к двери. И потом в ванной комнате
брякнула щеколда.
Мать даже чудом не могла бы услышать Стеллиных слов. Но услышала ее
крик (который был на самом деле словом: "Шутка!"). Так она вскрикивала,
бывало, когда палец прищемит. Лет до семи-восьми Стрелка любила кататься на
дверях. Ну, а где двери, там и щели, а где щели, там и пальцы. Или коленку
отобьет. И мать выскочила из кухни, готовая увидеть что-нибудь именно
такое... Увидела лишь мужа, который сидел не то в задумчивости, не то в
оцепенении.
- Где Стрелка?
Тогда он рассказал, что произошло, начиная со вчерашних двух рублей.
Нине (ее, между прочим, звали Нина Александровна) трудно было дослушивать
этот слишком обстоятельный - слишком спокойный, как ей казалось, - рассказ.
Кивнула сколь могла сдержанно, оборвала его.
- Стрелка! - она постучала в дверь ванной. - Ты там что?
Слышался шум воды - вопрос вроде бы излишен. Но в детстве и в юности
Нина сама слишком часто пряталась за этот шум... Да и сейчас бывало!
- Стрелка, ты можешь мне открыть?
- Нет.
- А когда?
- Через час.
Это можно было бы расценить как дерзость. Мать сказала мягко:
- Ну хорошо. У тебя часы на руке? Засекаешь время? Я тоже.
Потом она пошла на кухню, выключила всю свою готовку.
- Я вернусь через час.
Надела плащ, хотя на улице вовсе не было холодно. Но взрослой женщине
неудобно в сентябре выходить из дому в одном платье.
Георгий Георгиевич остался один, был растерян. Выглянул в столовую:
- Хочешь, в шашки сыграем, Иван?
- Некогда! - Он смотрел серию про "Винни-Пуха", а впереди было еще две.
Георгий Георгиевич вернулся к своей газете, сел. "Как будто бы именно я