"Юрий Иванов. Одиссея Вальки Шубина (Повесть) " - читать интересную книгу автора

и вглядывался вперед: что видел он там, чего опасался?..
- Уже дышит! Толька! Толик, ты меня слышишь?
- Давите ему на живот еще, давите. - Кх-а-а-а!.. О-о-оо... Что, что я?
- Кто тебя просил привязывать к ремню саквояж с инструментом, кто?.. -
Боцман держал хирурга, положив его животом себе на колено. - В нем же, в
этом саквояже, пуд железа!
- Да отпусти ть! меня, Михалыч... Утоп бы мой саквояж, что бы я
делал?..
Покачиваясь, Ковалев встал на ослабевшие, будто ватные ноги и, тут же
наклонившись, выплюнул еще одну, последнюю наверное, струю горькой воды.
Голова кружилась, все тело сотрясала мелкая, противная дрожь,и зубы
колотились друг о друга. Ковалев стиснул челюсти и осмотрелся. Шлюпка
валялась на пляже, один борт ее был слегка помят. Ревели какие-то диковинные
звери. Боцман, Василий Васильевич и матросы, такие же мокрые, как и он,
толпились вокруг. Тут же стояло несколько незнакомых людей в красных
нейлоновых куртках и брюках. Один из них, бородатый парень в свитере и
потрепанных джинсах, поймав взгляд Ковалева, протянул ему руку и,
старательно выговаривая русские слова, сказал:
- Губернатор острова Кергелен Мишель Дебре. Как вы себя чувствуете?
- Где больной? - отчего-то злясь, выкрикнул Ковалев. - Идемте же
быстрее! Что мы тут делаем?
- Тебя, обормота, спасали! - рассердился боцман. - А потом откачивали.
- Прости, Михалыч... - пробормотал Ковалев и ухватился за его плечо:
голова закружилась и тошнота опять подступила к горлу. - Ну ладно, пойдемте
в поселок.
Через полчаса, переодетый в сухое, выпив чашку крепчайшего и горячего
кофе, Ковалев вошел в комнату одного из домов поселка Порт-о-Франс. Мосье
Легран, который должен был ему ассистировать, раскладывал на столе
хирургические инструменты. Пилот открыл глаза, посмотрел в лицо русского.
Тот положил ему на холодный, потный лоб жесткую ладонь и, улыбнувшись,
сказал:
- Все будет хорошо, старина. Запляшешь, как школьник...
Дождь пошел. Вначале редкий, порывами, покапал-покапал и вроде бы
кончился, но потом хлынуло. "Ну, Валька, все ты испытаешь в этом своем
путешествии. Ничего, все надо познать, все!" -так говаривал его ворчливый,
добрый кок Дмитрий Петрович, обматывая Вальке обваренную руку бинтом и дуя
на нее, чтобы унять боль. Б-р-р-р! Ну и холодина! На камбуз бы сейчас, к
пышущей жаром электроплите, какао бы горяченького сейчас плеснуть в себя
стаканчик... Эй, Дик, куда мы идем?
Валька натолкнулся на остановившегося Дика. Подавшись всем телом
вперед, пес пытался уловить какие-то звуки, а может, запахи? Зарычал,
бросился вперед. Остановился, поглядел на Вальку, снова ринулся вперед,
будто звал человека, торопил: быстрее, беги же, беги за мной!
Плескалась и чавкала под ногами вода. Грунт в долине был жидкий,
вязкий. Ноги проваливались в раскисшую землю по щиколотку, а тут еще эти
чертовы бугры да норы...
- Ди-ик! Постой!.. - позвал Валька пса.
"Ва-вау!.." - отозвался Дик и, вынырнув из стены дождя, куснул его за
колено и вновь зашлепал лапами, как бы растворяясь в потоках воды, льющихся
с неба.