"Юрий Иванов. Атлантический рейс " - читать интересную книгу автора

задачи, и вам, как секретарю судовой партийной организации, придется...
Договорившись о дате первого общесудового собрания, капитан, дружески
улыбнувшись мне, предлагает пройти в ходовую рубку: ему нужно взглянуть на
курс.
Что ж, посмотрим рубку.
Посредине светлого, чистого помещения - стойка рулевого управления,
перед ней - магнитный компас, слева гудит, как шмель, гирокомпас, справа -
машинный телеграф. Сквозь большие окна-иллюминаторы виден бурлящий залив, у
самого крыла капитанского мостика летят чайки. Ветер сейчас дует нам в
корму, и чайки парят в воздухе, лишь изредка вздрагивая крыльями,
хвостами... вперед. Птицы не любят, когда ветер поддувает им под перья и,
сопровождая судно, они всегда поворачиваются клювом навстречу ветру.
На руле стоит самый молодой член судового экипажа - Слава Кротов. На
судне все его зовут или "Сявкой", или "Кротом". У него веселая, хитрая
физиономия, вся запачканная веснушками, зеленые глаза и рыжие волосы.
Облачен Слава в ярко-красную рубаху и узкие, "стильные" брюки.
- Как он стоит на руле? - спрашиваю я вахтенного штурмана Петра
Николаевича Долиненкова.
Тот щелчком пальцев откидывает морскую, с широким козырьком фуражку на
затылок и, передвинув чубук трубки из одного угла рта в другой, говорит
неожиданным для своего невысокого роста густым пиратским басом:
- Преотлично! Кротов - один из лучших матросов судна. Старательный,
дисциплинированный парень.
Слава улыбается одними уголками рта и, не спуская глаз с компаса,
нажимает на одну из трех кнопок рулевого управления. Судно острым носом
врезается в волну, влезает на нее, а потом обрушивается вниз, гулко ударяясь
днищем о воду.
Штурман выпускает из ноздрей облако дыма и, надвинув широкий козырек на
самые глаза, возглашает:
- Так держать!
- Есть так держать! - отвечает Кротов, а я спускаюсь вниз и иду к
матросам.
Самое интересное на судне местечко - это, пожалуй, кормовой матросский
кубрик. Здесь всегда шумно. В кубрике собираются почесать языки все судовые
острословы и философы. Вот и сейчас свободные от вахты матросы сидят на
диванчике, койке, столе и спорят, где лучше работать - в тропиках или на
севере.
- Чего и сравнивать, - убежденно говорит невысокий мускулистый парень,
которого приятели зовут Викешей. - Знаем мы этот север: вечные туманы - с
мостика фок-мачты* не видно, того и гляди на айсберг напорешься. Ледяной
ветер, холодина. Руки к снастям примерзают, лицо всегда в волдырях.
______________
* Фок-мачта - передняя мачта.

- Действительно, - убежденно подхватывает другой матрос, - пальцы от
холода всегда, как сардельки, роба не просыхает. Всю ночь под одеялом
корчишься, а потом вскакиваешь и брючишки мокрые на себя натягиваешь...
Брр!.. То ли дело в тропиках: солнышко с утра до вечера, небо синее над
головой, синее море. Ходишь себе в трусиках и сандалиях по палубе,
закаляешься.