"Борис Иванов. Ночь длинна и тиха, пастырь режет овец" - читать интересную книгу автора

На столе лежала записка. Студент посмотрел на Мастера и понял, что
прочесть ее он имеет право.
"Корзухин, - прочел он, - случилось несчастье. Несколько дней назад я
встретила человека, который был когда-то моим другом. Человек по-прежнему
любит меня, но, поверь, не в этом, как ты говоришь, дело; но в том, что
человек пропадает. Я решила остаться с ним, хотя не знаю, что это изменит.
Не сердись. Я знаю, что ты простишь и забудешь меня. Ты сильный. Ты
привык идти один, и мои хлопоты вокруг тебя такие ничтожные. Я смотрела твои
картины, написанные за наш год, они мне дают надежду, что ты даже не
особенно заметишь мое исчезновение. Я могла бы многое написать о том, как
тебе благодарна. Я прекрасно поняла, какой нужно быть, чтобы сделать
что-нибудь стоящее... Я начинаю говорить глупости. Извини меня и прощай".
Коля закричал:
- Я знал, я знал, что этим все кончится! Это обыкновенная... - но не
договорил и заходил взад и вперед по прыгающим плашкам паркета. - Вот
штампованная продукция века! Как ее ненавижу! Ты, Корзухин, видишь глубоко,
но иногда то, чего нет. Должно быть! И все-таки нет. Ты слишком, Мастер,
доверчив. Ты и этой записке веришь! Здесь нет ничего, кроме лжи. Ты думаешь,
она собирается спасать своего бывшего возлюбленного?! Там нечего спасать,
Корзухин. Это кудельный анемичный карась. Я не говорю о его картинках, -
Алена все по этой части понимает. Старик, с тобою рядом стыдно жить, - вот в
чем дело! Ты понимаешь, что ты невыносим? От тебя хочется бежать, исчезнуть
и жить так, как будто не существуешь. А ты увековечиваешь... Что?.. В одном
она права: ты ее не заметил. Но она, вижу, растопила твое сердце...
Студент шел навстречу взгляду Мастера, Мастер поднялся и прошагал,
задев Колю, в угол комнаты. Там передвинул подрамники и вскинул перед собой
холст. Поставил его на мольберт и повернул к свету. На холсте была Алена.
Студент прикрыл глаза, он всегда боялся работ Корзухина и пробирался в их
глубину осторожно, словно помечая по пути вехи, по которым можно выбраться с
безопасностью назад. Он успел поразиться лишь, как картина была написана: в
ней Корзухин отказался от своей обычной манеры - анигиляции цвета цветом; от
отлива холодного камня до теплоты красной замши на портрете празднично
играли краски. Мастер уже вернулся к холсту и отправил его туда, откуда
извлек.
Корзухин сунул в карман папиросы и намотал на шею шарф. Студенту
показалось, что художник усмехается. Стал одеваться тоже. Но не успел. Он
замешкался со своими тетрадями и, когда вышел вслед за Мастером, лестница
была пустой. Внизу хлопнула дверь на улицу. Он попытался его догнать. Падал
редкий снег, и ватная тишина смыкалась над домами.
Коля увидел следы художника. Отпечатки подошв показались нечеловечески
большими. Дальше его следы перебивались следами других людей. Но он
продолжал идти, угадывая шаг Корзухина. На открытых местах мело. На пустыре,
где когда-то стоял деревянный дом, Коля потерял след. Носились и лаяли
собаки. Свет уличных фонарей здесь едва освещал снег. Коля вернулся к дому
Корзухина. Некоторое время он мерз на улице, потом поднялся наверх. В
комнате одиноко горела старая лампа. Это, кажется, все, что осталось от
женщины. Он поставил на плитку недоваренный клей. Положил на пол картон.
Потом пересеивал сквозь марлю мел. "В мелу не должно быть посторонних
примесей. Приготовленный грунт должен быть по виду похож на густую
сметану... Вот чему меня в академии учили..." Звонили. Он открывал дверь,