"Борис Иванов. Знак Лукавого" - читать интересную книгу автора

была не той весовой категории, которая предполагала бы серьезное продолжение
нашей беседы. Скорее уж, переход к обсуждению пользы воздержания. Но она все
же продолжалась, эта беседа. Олег, бросив косой, как рожа китайского
императора, взгляд на горстку монет, рассмеялся и, хлопнув меня по плечу,
пошевелил в воздухе голубоватой хрустящей бумажкой. Через минуту мы уже
возвращались к нашему столику, вооруженные каждый новой парой бутылок
"Арсенального".
Само по себе то, что я ввязался в разговор с посторонним, не было очень
большой ошибкой. Конечно, автор "Мастера и Маргариты" предостерегал оттого,
чтобы вступать в разговоры с незнакомыми людьми, которые могут оказаться
вовсе и не людьми к тому же. Это хорошо знают его читатели. А пуще Сатаны и
его присных могут достать просто любители пожаловаться на жизнь и поделиться
своим мнением о том, отчего это жизнь пошла наперекосяк. Будто не знают, что
достаточно тошно и без такого рода знания.
Но в наше время мало кто вообще хоть в какой-то мере знает тех, с кем
сталкивает нас судьба, а при малой толике вовремя проявленной осторожности
распитие умеренного количества пива с человеком незнакомым вполне может и не
привести к трагическим последствиям.
Нет. Серьезные ошибки я начал делать потом.

* * *

Первой из них - этих серьезных ошибок - было вранье. Я никогда не
говорил, что врать - это так уж плохо. Не такой уж я лицемер. Все мы знаем,
что, вообще говоря, без вранья на этом свете никуда не денешься. При наличии
оплаченного свободного времени я охотно сочинил бы "Апологию лжи". Притом
совершенно серьезно, без дураков. Разве не круто сказано: "Тот, кто не лгал,
не знает, что такое Истина"? Я не помню, кто высказался в таком духе. Может,
даже не любимый мною Ницше. Одним словом, плохим можно назвать только вранье
бесцельное - продиктованное какими-то подсознательными страхами или
амбициями. Рефлекторное. Такое вранье может неожиданно и дорого обойтись
вам.
Как это случилось со мной.
Собственно говоря, и само-то это вранье мое было мелким, привычным и
чисто машинальным. На вопрос: "А что это за фиговинка там, на руке у
тебя?" - я машинально ответил: "Да так, родинка..."
- А я подумал, что наколочка такая. Интересная... - рассеянно буркнул
Олег, обсасывая кость сушеной воблы (отыскалась и таковая в его потертой
сумке).
- Да нет, - так же рассеянно отозвался я, отрешенно разглядывая мирно
поблескивающую гладь реки.
Солнце, которое освещало эту гладь, было уже усталым, осенним солнцем,
хотя август только еще начинал гаснуть.
- Нет, - повторил я, сам не зная почему. - Она у меня где-то лет в
восемнадцать - двадцать вылезла. Сам не знаю отчего...
Этим я окончательно решил вопрос о своей дальнейшей судьбе.

* * *

С Олегом я распрощался самым благодушным образом и уже к вечеру