"Всеволод Иванов. Партизаны" - читать интересную книгу автора

не глядя на него, сказал:
- Вот, говорят, деньги большие получаем. А сапог купить не на что.
Прапорщик считал себя очень вежливым и сейчас нашел нужным звякнуть
шпорами и поклониться.
- Слышали? - спросил капитан, указывая пальцем лежавшую на столе
бумажку. - В Улее-то милиционера убили.
Прапорщик пожал крутыми плечами и подумал - "меньше бы распускал их", а
вслух сказал:
- Пьяные. Не думаю на большевиков.
- Напрасно, - сухо сказал капитан. - В газетах сводки "на внутренних
фронтах" появились. Это, тоже думаете, не большевики? Э-эх!.. Углубления в
жизнь у вас не достает.
Прапорщик обиделся.
- Возьмите сорок человек из ваших и успокойте их там, в Улее. Да имейте
в виду, не на пьяных поедете.
- Приказ письменный будет? - спросил прапорщик.
- Будет. Напишут.
Капитан сделал плаксивое лицо и шумно вздохнул:
- Эх, господи! Вот времена подошли, не знаешь, откуда и народ
рассмотреть. Измаешься. - Курите?
Прапорщик закурил и, довольный назначением, подумал:
"А он не злой".
В обед, на другой день, отряд польских улан под командой прапорщика
Висневского выехал усмирять крестьян. Уланы были взяты из польского легиона,
стоявшего в Барнауле. Польские легионы комплектовались из военнопленных
поляков австро-германской войны и живших в Сибири переселенцев и беженцев из
Польши. Все они хорошо знали эту землю, горы и крестьян, которых ехали
усмирять. Большая часть из них раньше работала у крестьян еще при царе - по
году, по два. Некоторые из улан, проезжая знакомые деревни, раскланивались с
крестьянами. Крестьяне молча дивовались на их красные штаны и синие,
расшитые белыми снурками, куртки.
Но чем дальше отъезжали они от города и углублялись в поля и леса, тем
больше и больше менялся их характер. Они с гиканьем проносились по деревне,
иногда стреляя в воздух, и им временами казалось, что они в неизвестной
завоеванной стране, - такие были испуганные лица у крестьян и так все
замирало, когда они приближались. Отъезжая дальше от города, уланы и с ними
прапорщик Висневский чувствовали себя так, как чувствует уставший потный
человек в жаркий день, раздеваясь и залезая в воду. Там, у низеньких домишек
уездного городка, осталось то, что почти полжизни накладывал на них город -
и уважение, и сдержанность, и еще многое другое, заставлявшее душу всегда
быть на страже. Все это сразу стерли в порошок и пустили по ветру
бесконечные древние поля, леса, узкие заросшие травой колеи дорог и
возможность повелевать человеческой жизнью. Все они были люди хорошие,
добрые в домашнем кругу и у всех почти были дети и жены, только прапорщик
Висневский жил холостяком.
Прапорщик ехал впереди на серой лошади и заломив маленькую, похожую на
пельмень, шапочку, глубоко с радостью дыша и воображая себя старым, древним
паном. Тонкоголовая лошадь с коротким крепким крупом и длинным прямым задом
тоже чувствовала себя хорошо и, поигрывая мокроватыми желваками мускулов,
шла легко и спокойно.