"Всеволод Иванов. Московские тетради (Дневники 1942-1943) " - читать интересную книгу автора

поближе и говорит:
- Гражданин! Мы из Алма-Аты... С питанием у нас еще плохо... Не можете
ли мне устроить хоть немного мяса?
Днем неожиданно собрались Федин, Погодин, Форш. Я выставил полбутылки
водки, разговорились. Форш рассказывала о Печковском:
- Был такой тенор, пел "Евгения Онегина". Напел много, построил дачу
против меня. Глупый. Дача "ампир", с колонками. Он сидит на террасе, в
джемпере, вышитом незабудками - мальчиков любил, они и вышивали. Вижу возле
террасы старушка варенье варит. Все едут мимо - и в восторге: "Ах, "Евгений
Онегин"". А рядом деревня, Егоршино, что ли, называется, мужики - жулики!
Немцы идут. Все мы уезжаем. А Печковский все сидит и сидит. "Чего это он?" -
"Да, немцев, говорят, ждет". Верно, немцев. Дождался. Он на советскую власть
обижался: ордена не дает, потому что мальчиков любил. Поехал он в Киев.
Выступал там с большим успехом. Решил - все в порядке, все устроено, на дачу
возвращаться пора и - вернулся. А тем временем, окрестные мужики все в
партизаны ушли. Вот сидит он на даче, приходят мужики: "Пожалуйте в лес" -
"Чего?" - "Приговор надо исполнить" - "Какой приговор?" - "Вынесли приговор
мы, надо привести в исполнение". Увели в лес, исполнили, - а бумагу об
исполнении сюда прислали.
Федин читал Омара Хайяма. Хайям, кажется, был хороший математик и свои
"Рубаи" написал на полях математических сочинений. Это похоже на правду.
Стихи точные и ясные - это какая-то классификация чувств, выраженная с
предельной простотой, и в то же время художественно. Но для Востока,
конечно, он чересчур прост. Затем Ольга Дмитриевна, ни с того ни с сего
стала возмущенно рассказывать, как перевозили прах Гоголя. Это,
действительно, было глупое и возмутительное происшествие, при котором мне
пришлось присутствовать (как вынимали прах Гоголя, правда, я не видел ушел),
но Ольга Дмитриевна уж очень окарикатурила его. Федин рассказал, что
Малышкин взял кусок не то сукна, не то позумента, держал у себя, но затем,
ночью, будто бы убежал на могилу Гоголя и там зарыл этот кусочек под плиту.
Прошло время. Малышкина похоронили рядом с Гоголем. Эффектно, но мало
правдоподобно. [...]
1 февраля. Понедельник
Сегодня - удивительное сообщение о полной ликвидации немецкой
группировки под Сталинградом. Взяли фельдмаршала и 15 генералов. Конечно,
для нас это замечательно.
[...] В "Известиях" разговаривал с одним журналистом. Тот сказал, что
предполагают "Пугачев", роман В.Шишкова, будет удостоен Сталинской премии. Я
ответил на это экспромтом: "Старик писал не мудрствуя лукаво: налево чушь и
чепуха направо".
2 февраля. Вторник
Газеты. Черчилль был в Турции. Приняли хорошо. Турецкая газета ругает
немцев. В начале прошлого года я и Комка предполагали, что немцы бросятся на
Турцию в апреле 42 года. Но они сначала бросились на нас, думая пробиться к
Турции через Баку. К счастью - не вышло. А теперь-то уж, конечно, к Индии им
не пробиться. Возникают радостные мысли - неужели этот год будет последним?
Просмотрел книгу пословиц В.Даля. Пословиц на слова - "мечта",
"воображение", "будущее" - нет, как будто этот народ никогда не мечтал, не
воображал, не думал о будущем. [...]
Днем получил рейсовую, последний раз. Как-то буду жить в марте?