"Всеволод Иванов. Московские тетради (Дневники 1942-1943) " - читать интересную книгу авторапоближе и говорит:
- Гражданин! Мы из Алма-Аты... С питанием у нас еще плохо... Не можете ли мне устроить хоть немного мяса? Днем неожиданно собрались Федин, Погодин, Форш. Я выставил полбутылки водки, разговорились. Форш рассказывала о Печковском: - Был такой тенор, пел "Евгения Онегина". Напел много, построил дачу против меня. Глупый. Дача "ампир", с колонками. Он сидит на террасе, в джемпере, вышитом незабудками - мальчиков любил, они и вышивали. Вижу возле террасы старушка варенье варит. Все едут мимо - и в восторге: "Ах, "Евгений Онегин"". А рядом деревня, Егоршино, что ли, называется, мужики - жулики! Немцы идут. Все мы уезжаем. А Печковский все сидит и сидит. "Чего это он?" - "Да, немцев, говорят, ждет". Верно, немцев. Дождался. Он на советскую власть обижался: ордена не дает, потому что мальчиков любил. Поехал он в Киев. Выступал там с большим успехом. Решил - все в порядке, все устроено, на дачу возвращаться пора и - вернулся. А тем временем, окрестные мужики все в партизаны ушли. Вот сидит он на даче, приходят мужики: "Пожалуйте в лес" - "Чего?" - "Приговор надо исполнить" - "Какой приговор?" - "Вынесли приговор мы, надо привести в исполнение". Увели в лес, исполнили, - а бумагу об исполнении сюда прислали. Федин читал Омара Хайяма. Хайям, кажется, был хороший математик и свои "Рубаи" написал на полях математических сочинений. Это похоже на правду. Стихи точные и ясные - это какая-то классификация чувств, выраженная с предельной простотой, и в то же время художественно. Но для Востока, конечно, он чересчур прост. Затем Ольга Дмитриевна, ни с того ни с сего стала возмущенно рассказывать, как перевозили прах Гоголя. Это, пришлось присутствовать (как вынимали прах Гоголя, правда, я не видел ушел), но Ольга Дмитриевна уж очень окарикатурила его. Федин рассказал, что Малышкин взял кусок не то сукна, не то позумента, держал у себя, но затем, ночью, будто бы убежал на могилу Гоголя и там зарыл этот кусочек под плиту. Прошло время. Малышкина похоронили рядом с Гоголем. Эффектно, но мало правдоподобно. [...] 1 февраля. Понедельник Сегодня - удивительное сообщение о полной ликвидации немецкой группировки под Сталинградом. Взяли фельдмаршала и 15 генералов. Конечно, для нас это замечательно. [...] В "Известиях" разговаривал с одним журналистом. Тот сказал, что предполагают "Пугачев", роман В.Шишкова, будет удостоен Сталинской премии. Я ответил на это экспромтом: "Старик писал не мудрствуя лукаво: налево чушь и чепуха направо". 2 февраля. Вторник Газеты. Черчилль был в Турции. Приняли хорошо. Турецкая газета ругает немцев. В начале прошлого года я и Комка предполагали, что немцы бросятся на Турцию в апреле 42 года. Но они сначала бросились на нас, думая пробиться к Турции через Баку. К счастью - не вышло. А теперь-то уж, конечно, к Индии им не пробиться. Возникают радостные мысли - неужели этот год будет последним? Просмотрел книгу пословиц В.Даля. Пословиц на слова - "мечта", "воображение", "будущее" - нет, как будто этот народ никогда не мечтал, не воображал, не думал о будущем. [...] Днем получил рейсовую, последний раз. Как-то буду жить в марте? |
|
|