"Всеволод Иванов. Московские тетради (Дневники 1942-1943) " - читать интересную книгу автора

красного дерева, прикрыв ноги пледом. Седая дочь Шаляпина рассказывает о
том, как управдом расхитил архив ее отца, как племянник Шаляпина жил на то,
что он "племянник", как она читает от Литературного музея. Надежда
Алексеевна стала жаловаться на Ливанова: пришел в гости, выпил, не дал
играть Шостаковичу, заставил молчать А. Толстого, - и просидел до девяти
часов утра.
Жена Толстого принесла фотографию мужа и карикатуры. Алексей Николаевич
давал пояснения, а затем:
- Прогнозы. Немцев побьем. Сейчас сокрушают Италию. Ведь что сказал
Муссолини? Представьте, что вождь, скажем, Сталин, сказал бы: "Бегите из
городов в деревню", что бы с нами сделалось? Гм... Убежать можно, даже в
пещеру залезть, а карточки от кого получать, продовольственные?
Михалков - его заиканье признали за ранение - носит ленточку тяжелого
ранения. Кружков из "Правды" был редактором фронтовой газеты, Михалков
поехал туда за орденом. [...]
Возвращаемся. Нам вручают извещение гостиницы - к восьмому числу
очистить номер, так как срок истек.
6 декабря. Воскресенье
Заканчиваю правку романа. Роман стал ясней, но стал ли он лучше
сомневаюсь.
Читал у Ванды Василевской и Корнейчука "Вулкан". Прошло немножко больше
года - и как далеко все это, и как грустно читать! И такое впечатление милой
грусти было у всех.
7 декабря. Понедельник
Вечером М. Ройзман, принес странное сообщение. Вчера Лозовский собрал
писателей, работающих в Совинформбюро, и ругательски-ругал перед ними
союзников и, в частности, Англию, называя их и некультурными, обманщиками и
т. д. Писатели разошлись в смутном настроении.
- Неужели еще воевать с Англией? - спрашивает Ройзман.
...Дождались "Последних известий" - ибо Жаткин при встрече со мной
сказал, что слушал английское радио, сообщившее, что началось воздушное
наступление на Европу: волнами, по 300 самолетов, разрушались французские и
голландские города... Ничего такого не сообщили. Было только странное - все
время шли сообщения из Советского Союза, и только в конце были три крошечные
телеграммы из-за границы, на три минуты. Может быть, это и случайно, а может
быть, и знаменательно. Недаром же из Ташкента пишут, что генеральши сказали:
"Война скоро кончится, на фронт ехать не нужно".
Чем кончится? Сепаратным миром? Уходом немцев из России?
8 декабря. Вторник
[...] Позвонили из Союза писателей и попросили у меня экземпляры романа
"Проспект Ильича". "Как можно больше, так как роман выставляется на
Сталинскую премию". Тамара сказала, что есть один экземпляр, его можно дать
в четверг, и если им хочется читать, то пусть перепечатают.
В Сибири был у меня знакомый писатель Антон Сорокин, принесший мне
много пользы, а того более вреда. Ему казалось, что обычными путями в
литературу не пройдешь. И поэтому он, живя в Омске, прибегал к рекламе,
называя себя "Великим сибирским писателем", печатал свои деньги, имел
марку - горящую свечу. Однажды он напечатал визитные карточки. Под своей
фамилией он велел тиснуть: "Кандидат Нобелевской премии". Я сказал ему:
"Позвольте, Антон Семенович, но ведь вы не получали Нобелевскую премию?" Он,