"Всеволод Иванов. Московские тетради (Дневники 1942-1943) " - читать интересную книгу авторакрасного дерева, прикрыв ноги пледом. Седая дочь Шаляпина рассказывает о
том, как управдом расхитил архив ее отца, как племянник Шаляпина жил на то, что он "племянник", как она читает от Литературного музея. Надежда Алексеевна стала жаловаться на Ливанова: пришел в гости, выпил, не дал играть Шостаковичу, заставил молчать А. Толстого, - и просидел до девяти часов утра. Жена Толстого принесла фотографию мужа и карикатуры. Алексей Николаевич давал пояснения, а затем: - Прогнозы. Немцев побьем. Сейчас сокрушают Италию. Ведь что сказал Муссолини? Представьте, что вождь, скажем, Сталин, сказал бы: "Бегите из городов в деревню", что бы с нами сделалось? Гм... Убежать можно, даже в пещеру залезть, а карточки от кого получать, продовольственные? Михалков - его заиканье признали за ранение - носит ленточку тяжелого ранения. Кружков из "Правды" был редактором фронтовой газеты, Михалков поехал туда за орденом. [...] Возвращаемся. Нам вручают извещение гостиницы - к восьмому числу очистить номер, так как срок истек. 6 декабря. Воскресенье Заканчиваю правку романа. Роман стал ясней, но стал ли он лучше сомневаюсь. Читал у Ванды Василевской и Корнейчука "Вулкан". Прошло немножко больше года - и как далеко все это, и как грустно читать! И такое впечатление милой грусти было у всех. 7 декабря. Понедельник Вечером М. Ройзман, принес странное сообщение. Вчера Лозовский собрал союзников и, в частности, Англию, называя их и некультурными, обманщиками и т. д. Писатели разошлись в смутном настроении. - Неужели еще воевать с Англией? - спрашивает Ройзман. ...Дождались "Последних известий" - ибо Жаткин при встрече со мной сказал, что слушал английское радио, сообщившее, что началось воздушное наступление на Европу: волнами, по 300 самолетов, разрушались французские и голландские города... Ничего такого не сообщили. Было только странное - все время шли сообщения из Советского Союза, и только в конце были три крошечные телеграммы из-за границы, на три минуты. Может быть, это и случайно, а может быть, и знаменательно. Недаром же из Ташкента пишут, что генеральши сказали: "Война скоро кончится, на фронт ехать не нужно". Чем кончится? Сепаратным миром? Уходом немцев из России? 8 декабря. Вторник [...] Позвонили из Союза писателей и попросили у меня экземпляры романа "Проспект Ильича". "Как можно больше, так как роман выставляется на Сталинскую премию". Тамара сказала, что есть один экземпляр, его можно дать в четверг, и если им хочется читать, то пусть перепечатают. В Сибири был у меня знакомый писатель Антон Сорокин, принесший мне много пользы, а того более вреда. Ему казалось, что обычными путями в литературу не пройдешь. И поэтому он, живя в Омске, прибегал к рекламе, называя себя "Великим сибирским писателем", печатал свои деньги, имел марку - горящую свечу. Однажды он напечатал визитные карточки. Под своей фамилией он велел тиснуть: "Кандидат Нобелевской премии". Я сказал ему: "Позвольте, Антон Семенович, но ведь вы не получали Нобелевскую премию?" Он, |
|
|