"Всеволод Иванов. Блаженный Ананий" - читать интересную книгу автора

заправить. Душа моя, парень, как пчела: из тварей последняя по росту, а
питает да еще на бога светит.
Саша вспомнил тотчас же ту поговорку, которую ему передавали девки.
Блаженный передернул щеками, заросшими неопрятным и редким волосом. Щеки у
него были очень подвижные. Саше, едва он сел на табурет, стало тепло (а
светелка, точно, была сильно натоплена). Ему захотелось спать.
- Нонче ты первый, молодой человек. Я могу с тобой поговорить и поучить
могу. О душе могу поговорить. Моя жизнь, молодой человек, как морковь: тело
в земле, а коса - душа - выходит наружу. Всем о душе говорю. Помогает,
помогает!.. Ты у папашки деньги слямзил и в картишки проиграл? Нету на
дорогу к папашке? Молись богу, проси прощенья! Я таким, как ты, по два и по
три рубля даю и лапти. Блудные сыны! Я блудных сынов жалеть обязан...
Господи, их благослови.
Блаженный дунул на муху. Она села ему на ухо.
- Зачем пришел?
- Посмотреть на вас пришел, - ответил Саша, и ему в ту минуту думалось,
что он действительно пришел посмотреть на блаженного.
- А вот и врешь! В такую погоду пешком ко мне не ходят. Сапоги-то
какие, а! Смотреть на меня - извозчики есть. Плачь, плачь, прелюбодей, -
вдруг закричал блаженный. В его голосе чувствовалась радость, и Саша
смятенно подумал, что сейчас блаженный выкричит все пакостное, что есть в
сашиной душе. Саша вздрогнул. Блаженный стучал маленьким кулачком в стену. -
Блудил, угадал!... Я вас всех знаю... С сестрой блудил! Кайся, кайся! Чем
сестру смутил? А?..
Кисти рук заныли, томительная слабость овладела сашиным телом. И Саша
подумал, что теперь-то нужно высказать свои страдания, станет легче,
блаженный успокоится. И вместе с тем пришла мысль о том, какая это страшная
и грешная страна, в которой святые, не сомневаясь, упрекают людей в том, что
они могут лежать со своими сестрами, как с женами. И как же подобные упреки
справедливы, если вокруг блаженного настроены амбары и приходит много
кающихся! Как стыдно понять это! И ты, только что начавший жизнь, готов и
рад свершить чудовищный поступок!..
- Я сам, молодой человек, в таком грехе обитаю. Парень я был рослый, а
скучный. Сестра на лавке спала. Сестра у меня мучительница, тело ей было
отпущено господом пылающее: на пять сажен запах от ее греха шел. Я к ней и
полез. До того я долго страдал, но одолеть себя не мог... И только отошел от
лавки, господь меня в поясницу казнил. Теперь лежу, как Илья Муромец,
тридцать лет.
- Тоска, - шопотом сказал Саша.
- А на тридцать третий год придет ко мне бог и скажет: "вставай, Илья,
царство спасать надо". А я ему отвечу: "наплевать мне на твое царство,
почему ты мне с девкой не дал жить и ног меня лишил? Где теперь в твоем
царстве есть подобная девка? Может быть, мне кровь свою суждено выпить?
Может быть, тридцать лет под ряд, - едва задремлю, - и вижу, кровь свою пью.
Может быть, каждую ночь приходит ко мне сестра и говорит: "вставай, Ананий,
весна!" А я ей: "нету сил, помоги мне". Она меня за руки берет, поднять
пытается - и не может. Я ведь грузный...
Блаженный откинул одеяло. Саша увидал кровавые пролежни, тощие кости,
живот в грязных морщинах. Блаженный тупо смотрел в потолок.
- И я скажу ему: "отойди от меня, господи, не встану я! Надсадилась