"Всеволод Иванов. У " - читать интересную книгу авторапрофессором!... Но однажды совершенно ничтожное обстоятельство толкнуло мою
мысль на правильную дорогу. В палате появился больной, страстно любивший открывать форточки. Сырым ветреным днем я совершал обход. Вам известно, насколько больные обожают жаловаться. Палата заявила протест против открывания форточек и, в частности, потребовала, чтобы к халатам немедленно пришили пуговицы. Я обещал удовлетворить их желание, но внезапно против пуговиц восстали братья Юрьевы. Порыв их быстро угас, но самое проявление его показалось мне странным. Я потребовал из кладовых костюмы, в которых их привезли. Все пуговицы на костюмах были выдернуты с корнем. Комнату их передали давно другим жильцам, жалкое их имущество увезла мать, - все же я искал пуговицы, на которые они перенесли свое негодование. Я написал матери. Она нашла одну, поломанную. Вы ее видели, Синицын? Итак, на Петровке я встретил Сусанну. В этом холодном, почти мраморном взгляде, в этом алебастровом лице, я прочел дикую волю и великолепный ум. Она - дочь той женщины, которой принадлежала пуговичная мастерская. Ее не удовлетворяет жизнь! Она хочет прорваться в иное, и вот она накануне преступления. Разве обязанности доктора лечить, а не предупреждать болезни, ибо преступление против общества - социальная болезнь, Синицын. Я должен предупредить развал человека, и для этого достаточно будет одной фразы. - Какой такой фразы? Не воруй, что ли? - Я еще не сформулировал ее, но к завтраму она будет готова. Этой фразой можно исцелить и ювелиров, и Сусанну, и вообще весь дом, где она живет. - Любопытненько. Здорово ты в слова веришь, Матвей Иванович. А что, если нам взять да этих ювелиров к станку поставить? - К станку? - переспросил доктор. - Вы предлагаете их выпустить, Синицын? - Вот и обмозгуем вместе. - Я категорически против, - вскричал доктор. - Необходимо произвести детальнейшее обследование и как раз на основе того, что нам скажет Сусанна. - Кра-асивое имя-то. За одно имя которые влюбляются. И это все? - Все, - ответил доктор. - Три недели, которые я проведу за границей, Сусанна будет размышлять над моей фразой, а на четвертой, - возможно, она даже придет сюда справляться, Синицын, относительно меня, так вы скажите ей точно, когда я возвращусь и, самое главное, не допускайте ее до ювелиров, на четвертой, мы произведем последнее обследование, и целый ряд людей будет возвращен к разумной жизни. - А парни так и будут пока лежать в постели, вытянувшись, как селедки? - Какие парни, Синицын? - А ювелиры? - Да, они будут пока лежать. - Вам бы полежать! - вскричал Синицын, вскакивая и опрокидывая стул. Хлопнула дверь. Доктор расстегнул халат. - Как великолепно, что вы меня провожаете, Егор Егорыч, - сказал он протяжно, видимо, размышляя о своем. Вот кратко те причины, из-за которых мы очутились возле дома № 42, увидели Черпанова, и доктор выдал себя за "ухогорлоноса". Итак, Черпанов присел на корточки. Доктор возле него. Что же мне оставалось делать? Соорудив возможно умное лицо, я тоже присел. Доктор, |
|
|