"Всеволод Иванов. У " - читать интересную книгу автораположение больных ухудшалось, постельный режим не помогал, зрение
ослабевало, тоска увеличивалась, а разговорчики насчет американской короны все росли и росли. Я получил несколько писем от знакомых, предлагающих зайти к ним на чаек, причем я уже давно и забыл об этих знакомых. Я, догадываясь о предлоге их приглашения, промолчал, - тогда они явились сами. Родственники какие-то обо мне вспомнили. Если ко мне, счетоводу, было такое внимание, причем, всех нас, когда мы на станции садились в дачный поезд, расспрашивали о больнице и об ювелирах, то представляете, каково же было медперсоналу? Все мы ожидали крупного медицинского скандала, особенно при страстном характере д-ра Андрейшина, возглавлявшего течение "увеличенной психотерапии", но тут неожиданно проф. Ч., приглашенный в числе других психиатров на съезд по криминальной психологии в Берлин, предложил д-ру Андрейшину поехать с ним в качестве второго секретаря советской делегации. * * * - Любопытненько, - повторил М. Н. Синицын, разглядывая пуговицу. - Вот здесь и указанье имеется: "Пуговичное заведение С. Мурфиной". Это для нее, что ли, они корону-то делали? По ее заказу? Вы, значит, Матвей Иваныч, в нее и влюбились? И теперь, перед отъездом за границу желаете зайти проститься? Любопытненько. На часок, говорите? Поезд отходит в три, а вы придете в час? Любопытненько. Только вот зачем вам Егор Егорыч понадобился, он ведь совсем пустой человек? Я так и знал, что он придерется к случаю, чтобы обидеть меня. Я смолчал. - Она выходит за другого. - Красива, что ли? - Очень! - И доктор покраснел. - Умна? - Очень. - Доктор покраснел еще сильнее. - Зовут-то как? - Сусанна. - Любопытненько. Плохой, должно быть, у них фининспектор в районе, я б на его месте всю красоту согнал. - Предприятие пуговичное давно закрылось, принадлежало оно не ей, а ее матери, и все они теперь служат. - Выгнать со службы! Все равно вредят: зачем нужного нам доктора влюбляют? Небось, сама на улице подошла. То, сё, пожалобилась на жизненку, а вы и хвост распустили? - Я встретил ее один раз, на Петровке, и даже оробел поклониться. - Ишь ты, а в дом зайдешь? - Она улыбнулась мне, Синицын. Не в комнате, - мало ли кому улыбается женщина в комнате, - а на улице. После этого, я начал подчитывать кое-какую литературу о любви, и вышло так, что мне совершенно необходимо проститься лично. Я счел необходимым вставить и свое слово: - Мало ли кому улыбаются женщины? Вот мне однажды тоже улыбнулась, а оказалось, что мой широкий нос походил на нос ее приятельницы, и она злорадствовала. Тем не менее я женился и страдал три года. |
|
|