"Всеволод Иванов. Сокровища Александра Македонского (Из неоконченного романа) " - читать интересную книгу автора

нему во сне явился Юлий Цезарь и говорит: "За антимарксистское преподавание
истории ты будешь наказан. Твой сын убьёт твоего брата". Сон глупый,
понимаю, но было в нём какое-то звучное сочетание слов, и отец поверил. Не
пожелал жениться. Но течение сложилось так, что ему пришлось жениться. "А,
вот как вы! - говорит мой отец.- Так я женюсь, но с ней сволотой, лично жить
не буду!"
- Разве это возможно для человека? - в удивлении спросил Бринза.
- Мой отец был превыше человека. Это был, так сказать, наконечник в
человеческом роде. Если он горел желанием, если он метил,- он исполнял! И
что же вы думаете. Моя мать однажды на празднике поела квашеной капусты и с
этого забеременела...
- Я не хочу оскорблять памяти вашей матери,- сказал Бринза,- но мне
принцип дороже всего. При всяких возможностях можно забеременеть, но при
квашеной капусте...
Андрей Вавилыч сказал встревоженно:
- Нет, я что-то слышал в таком роде, какой-то медицинский светило
цитировал. Продолжайте, Хоржевский.
Хоржевский продолжал:
- Родила она. Тогда отец сказал: "Предсказание Цезаря исполняется. Но
поскольку Муссолини и римляне в своей политике засыпались, я предполагаю
обмануть Цезаря". И он взял да и переменил фамилию, имя и отчество. Жил в
Москве, а переехал в Самару. Но и этим он не удовольствовался. Он из Самары
отправился в Мурманск и здесь опять переменил вывеску. Кроме того, насколько
мне известно, он менял её в Перми, Хабаровске и, последний раз, в Харькове,
так что тени Цезаря не отыскать меня и не толкнуть мою руку, когда мой дядя
будет чистить картошку в полдень, при цветении урюка, согласно программе,
намеченной Цезарем моему отцу...
В разговор вступил Бринза.
- Любопытно, что во всех предсказаниях обстоятельства наши упираются в
урюк и в родственников. Мне было такое пророчество. Оно возникло при
юбилейном обеде в честь Григория Максимыча. Я лежал под столом, не потому,
что напился или мне вообще нравится лежать под столом, а оттого, что туда
скатилась хорошая бутылка портвейна и я посчитал более удобным выпить её под
столом, нежели на столе. Ну, как бы там ни было, лежу я под столом, и вдруг
поднимается скатерть, и я вижу лицо председателя нашего райпищетреста. Он
говорит: "Там, где цветет сладость и зреет кокон, имеется дикий бык
невероятной силы. Лягнёт,- и трёхтонка в сторону! Твой брат там". "Да,-
говорю,- он там занимается разведением быков". "Вот тут-то и заковыка. Я
приказал твоему брату заколоть этого дикого быка, а брат удержал его в своём
стаде, надеясь на приплод бизонов, что ли. Не заколол. Бык, опираясь на
безрассудство, вошёл в полную ярость и произвёл опустошения... Бринза! Я
поручил поймать этого быка второму твоему брату, но он соблазнился какой-то
бабой и перешёл в другую организацию. Бринза, ты поедешь, поймаешь его и,
когда зацветёт в полдень урюк..."
Андрей Вавилыч вмешался. Он сказал строгим голосом, ставя, как всегда,
противников своих в тупик:
- С первого взгляда, все ваши предсказания производят кое-какое
впечатление. Но приглядитесь. Лихорадочное состояние, вызванное тяжёлой
дорогой, объяснит всё. Вы все разные, но почему-то у вас у всех одна
установка - на урюк. При чём тут урюк? - думаешь ты тревожно. Вдумаешься.