"Всеволод Иванов. Голубые пески (Роман)" - читать интересную книгу автора

новна. - Дом купила - не смотря. В Москве. Тебе, Михеич, надо бы насчет
ремонту поговорить.
- Наше дело не записочки любовные писать. Знаем.
- ...Нарядов дочери навезли - сундуки-то четверо еле несут. Надо,
Лимпияда, сходить. Небось модны журналы есть.
- Обязательно-о!.. Мало на тебя, кралю, заглядываются. И-их, сугроб
занавоженный...
Кирилл Михеич не допил чашку и ушел.
В коленку ткнулась твердым носом собака и, недоумевающе взвизгнув,
отскочила.
Среди киргиз сидел Поликарпыч и рассказывал про нового комиссара.
Киргиз удивило, что он такой молодой, с арбы кто-то крикнул: "Поди,
царский сын". Еще - чеканенная серебром сабля. Они долго расспрашивали
про саблю и решили итти завтра ее осмотреть.
- "Серебро - как зубы, зубы - молодость", - запел киргиз с арбы са-
мокладку.
А другой стал рассказывать про генерала Артюшку. Какой он был ма-
ленький, а теперь взял в плен сто тысяч, три города и пять волостей,
немцев в плен.
Кирилл Михеич, чуть шебурша щепами и щебнем, вышел за ворота.
Из ожившего дома, через треснувшие ставни тек на песок желтый и паху-
чий, как топленое масло, свет. Говорили стекла молодым и теплым.
Он прошелся мимо дома, постройки. Караульщик в бараньем тулупе попро-
сил закурить. А закурив, стал жаловаться на бедность.
- Уйди ты к праху, - сказал Кирилл Михеич.
Через три дома - угол улицы.
Посетили гальки блестящие лунные лучи, - ушли за тучу. Тополя в пали-
садниках - разопрелые банные веники на молодухах... Белой грудью повисла
опять луна. (Седая любовь - нескончаемая). Сонный извозчик - киргиз -
остановил лошадь и спросил безнадежно:
- Можить, нада?
- Давай, - сказал Кирилл Михеич.
- Куды?.. Но-о, ты-ы!..
Пощупал голову, - шляпу забыл. Нижней губой шевельнул усы. С непри-
вычки сказать неловко, не идет:
- К этим... проституциям.
- Ни? - не понял киргиз. - Куды?
Кирилл Михеич уперся спиной в плетеную скрипучую стенку таратайки и
проговорил ясно:
- К девкам...
- Можня!..

III.

Все в этой комнате выпукло - белые надутые вечеровым ветром шторы;
округленные диваны; вываливающиеся из пестрых материй груды мяс и бело-
вато-розовая лампа "Молния", падающая с потолка.
Архитектор Шмуро в алой феске, голос повелительный, растяжистый:
- Азия!.. Вина-а!..
Азия в белом переднике, бритоголовая, глаз с поволокой. Азиатских зе-