"Вивиан Итин. Открытие Риэля" - читать интересную книгу автора

борющихся миров и смерти.
Врач смотрел в лицо Гелия, освещенное голубоватым светом, и мысли его
кружились. Его лихорадило. Он бормотал бессвязно.
Электроны света, мысль в его мозгу... Мир... Мозг... Непонятно...
Он с усилием встал, очнувшись, и осторожно взял руку Гелия.
- Ты спишь, - сказал он, - спи! Волны мрака укачивают, как море.
Он приступил к своим внушениям.
Грудь Гелия расширилась. Он бредил и жестикулировал. Потом лицо
внезапно побледнело, словно невидимая рука сдернула с него маску.
- В сущности, все гипнотические состояния индивидуальны, - пробормотал
врач, прижимая пульс спящего, сам почти загипнотизированный спокойствием
сна.
Тюрьма, камень, железо. В сумеречном сознании мелькнули врезавшиеся в
память дни. Лицо Гелия было неподвижным.
... Гольден Гейт. Синяя соль и густой ветер. В России революция,
Октябрь... После долгой работы он зашел отдохнуть в первую открытую дверь.
Это был матросский салун. Грязные сильные люди всех рас. Крики многих
наречий. И в центре, он сразу заметил у подвального окна, напряженное от
потока мысли лицо, такое же, как теперь.
...Чудовищные леса и деревни. Морозы, пред которыми градусы Фаренгейта
из сказок Лондона - оттепель. Костры под лапами громадных елей. Крутящиеся
саваны буранов... Потому что Гелий сказал тогда твердо и безоговорочно:
"Надо ехать". Тихий океан остался на востоке, но огневая завеса уже
разделила Азию и Европу.
...Хаос первоначальной власти. Сражения. Коммунистические отряды,
скрывшиеся в тайге. Санитарная повозка под шкурой медведя. Ремень винтовки,
прилипший к плечу Гелия... В декабре их окружили. Несколько человек по
обычаю бандитских войн были доставлены живьем... Это - они.
Врач зажег спичку, чтобы закурить. Резкий свет упал на веки Гелия,
спящий вздохнул глубже. Врач быстро бросил пламя.
Единственной его надеждой была миссия Соединенных Штатов, приехавшая в
город. Говорили, что американцы, помогая излюбленному порядку паровозами и
теплым бельем, иногда бывали в тюрьмах перед большими расстрелами, стесняясь
финансируемого ими варварства, и, кажется, спасли кого-то. Он слышал фамилию
Д. Мередит. Не тот ли Мередит, которого он лечил?
Врач эмигрировал сразу после 1905 года. Ему "повезло", как говорили. Он
спокойно практиковал на Клэй-стрит, постепенно терял прежние знакомства и не
думал больше о борьбе. Его стали звать "Мастер Митчель", друзья сокращенно -
"Митч".
"Гелий! Он странно вошел в мою жизнь", - думал врач.
Он улыбнулся, вспомнив их встречу. Голод перемен и выхода был в нем
сильнее первой любви...
Ему показалось, что лицо спящего стало еще поразительнее. Он взял его
руку. В памяти зазвучали обрывки стихов, к которым приучил его Гелий. Он
бормотал их вслух, не владея собой:
- Сердце губит радостная жажда,
Лучше умереть, но заглянуть...
Он смотрел в неподвижное лицо. Ему становилось не по себе. Точно
огромный полет...
- Пульс!