"Дэниел Истерман. Ночь Седьмой тьмы " - читать интересную книгу автора

Но сам он, как она чувствовала, был на взводе. Анжелина опасалась, что
это кончится чем-то серьезным, не просто легким подземным толчком, а
настоящим землетрясением, которое бесповоротно оторвет их друг от друга.
Как моряк, посматривающий на темнеющее небо, она ощущала внутреннюю дрожь,
страшась урагана.
Прошло больше недели. Занятия начались, и первые признаки осени были
повсюду. Листья желтели, ветры, которые тонкими, как лезвие ножа, пластами
врывались к ним с реки, становились с каждым днем холоднее. Анжелина ходила
по наполовину опустевшим улицам, ожидая прихода зимы; ее преследовали
образы крови и неуклюжих, угрюмых поз живых мертвецов.
Старые воспоминания зашевелились в ней, истории из ее детской жизни в
Порт-о-Пренсе: зомби, и дьябы, и лу-гару - ходячие мертвецы, не выносящие
могилы. По ночам в постели ее била дрожь, и в предрассветные часы она в
одиночестве читала молитвы, как подросток, пробуждающийся от долгого,
беспокойного детского сна. На второй день она выкинула все мясо, которое
нашла в морозильнике, упаковку за упаковкой, бледное мясо с полосками сала
и в пятнах замерзшей крови. Филиус так и не появился.
Рик каждый день ездил в университет и возвращался вечером, хмурый и
неразговорчивый. Она не пыталась подольститься к нему, не видела в этом
смысла: каковы бы ни были его проблемы, он не расстанется с ними с легкой
душой и не поделится ими за поцелуй. Но она понимала, что что-то было не
так, что-то необъяснимое для этого времени года, что наполняло ее душу и
разум бессильным страхом.
По утрам она писала, одна в своей комнате, которую называла своей
студией, вытянутые, безжизненные картины в безголосых тонах, скудные и
унылые изображения картин ее прошлого. После обеда она отправлялась на
долгие прогулки к Форт-Грину или Проспект-Парк; но как далеко она ни
уходила, ей не удавалось стряхнуть с себя ощущение надвигающейся
катастрофы, которое кралось за ней следом, шелестя палой листвой у нее под
ногами.
В начале занятий Рик обычно, что называется, "рвался с поводка" в
жадном предвкушении еще одного года лекций и семинаров. Он начинал со своих
выпускников и постепенно доходил до самой свеженабранной группы
первокурсников, намечая проекты, выверяя расписания, заражая всех и каждого
добродушным настроением, просто чтобы открыть им глаза на то, какой он
классный парень. Каждый год, с постоянством, которое всегда поражало ее, он
буквально оживал с холодеющими ветрами и укорачивающимися днями.
Оживал, по крайней мере, для своих студентов. Но от нее он
отстранялся, с каждым прошедшим годом чуть больше. Не то чтобы он
становился с ней активно неприятным, - по крайней мере, не часто, - никогда
не позволял себе грубостей. Просто все больше и больше отдалялся. Когда она
говорила с ним, у нее иногда появлялось желание кричать во весь голос,
настолько он казался далеко. Он теперь начал мастурбировать, когда она не
могла его видеть, в ванной, тайком. К своему смятению, она вдруг осознала,
что это ее фактически больше устраивает.
По крайней мере, это было лучше, чем то, что, как правило, приносил
каждый новый учебный год. Каждый сентябрь Рик с нетерпением ожидал встречи
со свежей партией студенток, просеивая их потом и отбирая одну-две, которых
всегда мог рассчитывать трахнуть до Дня Благодарения.
Он никогда не старался держать эти свои интрижки в большом секрете, в