"Фазиль Искандер. Дядя Сандро и раб Хазарат (рассказ)" - читать интересную книгу автора

чувствует, что в этом мире, оказывается, еще есть явления и люди прочные,
крепкие, надежные. И человека временно отпускает гнет его пизанского
комплекса, и он отдыхает в тени Кемала и, естественно, старается продлить
этот отдых.
Вот так мы шли в ресторан "Амра", когда у самого входа встретили тогда
еще неизвестного фотографа Хачика. Увидев князя, он раздраженно дощелкал
своих клиентов и бросился обнимать его с радостью грума, после долгой
разлуки встретившего своего любимого хозяина. Хачик был так мал, словно
постарел, не выходя из подросткового возраста и тем самым как бы сохранив
право на резвость.
И, конечно, он поднялся с нами в ресторан и уже никому не давал
платить, в том числе и Кемалу, если бы, конечно, ему пришло в голову
пытаться платить.
Во время застолья Хачик несколько раз провозглашал красноречивые тосты
за своего бывшего директора и говорил, что за сорок лет у него ни до этого,
ни после этого не было такого директора.
Князь Эмухвари снисходительно посмеивался. В своих дымчатых очках он
был похож на итальянского актера времен неореализма, играющего роль
голливудского актера, попавшего в итальянский городок, где его помнят и
любят по старым картинам.
Я пытался выяснить у него, чем ему так полюбился князь-директор, но
Хачик, с гневным удивлением взглянув на меня, махал рукой в сторону князя и
кричал:
Хрустальная душа! Простой! Простой! Правда, когда князь вышел, Хачик,
видимо, пытаясь отвязаться от моих расспросов, сказал:
За пять лет работы князь ни разу ни у одного фотографа деньги не
попросил! Что надо получал! Но сам не просил! Простой! А другие директора,
не успеешь вечером прийти в ателье, вот так трясут: деньги! А он простой! Ни
разу не попросил! Хрустальная душа!
Дядя Сандро так прокомментировал его слова:
Человек, который все имел, а потом все потерял, еще сорок лет чувствует
себя так, как будто он все имеет. А человек, который был нищим, а потом
разбогател, еще сорок лет чувствует себя так, как будто он нищий.
И дядя Сандро, конечно, прав. Простота есть безусловное следствие
сознания внутренней полноценности. Неудивительно, что это сознание чаще,
хотя и не всегда, свойственно людям аристократического происхождения.
Мещанин всегда непрост, и это следствие сознания внутренней неполноценности.
Если же он благодаря особой одаренности перерастает это сознание, он прост и
естествен, как Чехов.
Однако вернемся к нашим застольцам. Все началось с бутылки армянского
коньяка и кофе по-турецки, ну, а потом, как водится, пошло. За время
застолья Хачик раз десять фотографировал нас в разных ракурсах при одном
непременном условии: чтобы в центре фотографии оказывался князь. Иногда он к
нам присоединял кофевара Акопа-ага.
Этот высокий старик с коричневым лицом, как бы иссушенным кофейными
парами и долгими странствованиями по Ближнему Востоку, откуда он
репатриировался, время от времени присаживался к нашему столу и заводил речь
об армянах. Его горячий армянский патриотизм был трогателен и комичен. По
его словам, получалось, что армяне ужасный народ, потому что ничего хорошего
не хотят делать для армян. Его горькие претензии к армянам обычно начинались