"Фазиль Искандер. О, мой покровитель!" - читать интересную книгу автора

лесть сыграла большую роль.
- У нас наказание носит диалектический характер, - бодро ответил он. -
Но после всего, что случилось, вы сами должны понимать, насколько рассказ
обязан быть идеологически чистым.
- Именно такой рассказ я написал, - сказал я, стараясь поддержать его
бодрость.
- Посылаю курьера, - выдохнул он, как бы идя на смертельный риск и
одновременно мечтая получить либеральный куш, потому что никто из участников
альманаха еще не печатался.
Суть рассказа заключалась вот в чем. Мой герой, Виктор Максимович, во
время подводной охоты чуть не утонул. После этого случая сердце его стало
барахлить в море. Ни один врач не мог понять, в чем дело. У него появился
комплекс страха перед морской водой. Он перестал купаться в море.
Однажды он далеко в море рыбачил с мальчиком. Их лодку перевернули
раскуражившиеся пьяные рыбаки. Очутившись в ледяной воде с мальчиком, Виктор
Максимович был так озабочен спасением его, что забыл о своем сердце, и они
благополучно приплыли к берегу. С тех пор он перестал бояться плавать в
море, и сердце не давало о себе знать. В сущности, в этой новелле я
демонстрировал мысль Льва Толстого о пользе забвения себя. Придраться было
не к чему. О классовом происхождении спасаемого мальчика даже наша
пропаганда стыдилась говорить.
Курьер в тот же день забрал рассказ. К вечеру я позвонил редактору, и
он радостным голосом поздравил меня: вещь идет!
- Я отдал рассказ в отдел прозы, - добавил он. - Там у вашего
Покровителя есть несколько мелких замечаний. Приезжайте завтра к нему и
утрясите все. Рассказ идет в ближайшем номере.
На следующий день я бодро шел в редакцию. Я был рад и вместе с тем
обеспокоен: какие замечания у Альберта Александровича, моего так называемого
Покровителя? Уже давно у нас с ним установились странные, двусмысленные
отношения.
Когда-то, мы еще не были знакомы, он дал положительную рецензию на мою
первую сатирическую повесть "Созвездие Козлотура". Я ему, естественно, был
благодарен за эту рецензию.
Я тогда еще не знал, что Альберт Александрович по-своему грандиозная
личность. В день появления рецензии мы созвонились и встретились в Клубе
писателей. Мы долго сидели, крепко выпили, и он уже за полночь пригласил
меня к себе домой. Я был по советским меркам молодой писатель, а он тогда по
моим кавказским меркам казался гораздо старше меня. Как же было отказаться?
Жил он где-то в центре. Мы уже были настолько пьяны, что, добравшись до
дверей его квартиры, производили странные и долгие манипуляции, смысл
которых и сейчас мне не ясен. Он был такого же среднего роста, как и я. Но
почему-то надо было взгромоздить его к себе на плечи, чтобы он в конце
концов мог открыть дверь.
Что он делал на моих плечах? Скорее всего, я думаю, у него высоко в
дверь был врезан второй замок, и он, перед тем как отомкнуть вторым ключом
дверь, долго наблюдал в замочную скважину. Мои пьяные плечи подламывались
под ним.
Как я теперь понимаю, он очень боялся жены и очень хотел продолжить
выпивку. Высокогорная разведка обнаружила в доме отсутствие бдящего поста, и
он решил открыть дверь. Знаками показывая, что тишина должна быть достойна