"Фазиль Искандер. Рассказы (1999)" - читать интересную книгу автора

Разбойники воспитывают в себе презрение к землепашцам, к ремесленникам,
к торговцам и так далее. Они как бы аристократы низа. Постоянно воспитывая в
себе презрение к обычным людям, они легко воспламеняются яростью и
алчностью, когда идут на грабеж. Сопротивление жертвы приводит их в еще
большее исступление, как если бы овца, поваленная для заклания, вдруг
укусила человека.
НАВЕЙ. Но разве разбойники не проявляют мужество, когда вдруг начинают
враждовать между собой и нередко идут на смерть, оспаривая добычу? Тут же
нельзя сказать, что они презирают своих соперников, как землепашцев или
торговцев?
СОКРАТ. И тут, милый Навей, нет никакого мужества. Разве жеребцы,
яростно кусающие друг друга, чтобы овладеть кобылицей, проявляют мужество?
Их действиями движет телесная жажда, воспламеняющая ярость. Кстати,
знаменитые разбойники часто бывали {176} мощными жеребцами, и это не
случайно. И не случайно землепашцы оскопляют буйных животных, и те
успокаиваются. Так же следовало бы поступать с императорами, царями,
военачальниками. Тогда войны бывали бы гораздо реже...
Кстати, склонные к насилию и излишествам сладострастья сами похожи на
детородный орган. Природа метит таких...
Навей и Феодосии переглядываются. Сократ тихо смеется.
Нет, вы непохожи.
НАВЕЙ. Удивительные ты вещи говоришь, Сократ. Надо присмотреться к
своим знакомым.
ФЕОДОСИЙ. А что это тебе даст?
НАВЕЙ. Не знаю, но может пригодиться в торговых делах. Или вдруг
придется выбирать царя. Не мешало бы присмотреться к его внешности...
ФЕОДОСИЙ. У тебя не спросят, кого выбирать.
НАВЕЙ. Выходит, Сократ, разбойник вообще не способен на мужество?
СОКРАТ. Человек - сложное существо. Иногда и разбойник оказывается
сложнее, чем он кажется себе и другим. Можно представить, что разбойник
повздорил с другими разбойниками и те решили уничтожить его мать и его
сестер. И он узнал об этом. И в такой миг в нем может проснуться истинное
мужество и истинная доблесть. И он говорит: "Свою мать и своих сестер я буду
защищать, пока жив!" И защищает. Не исключено, что его душа, вкусив сладость
чистой доблести, больше не захочет возвращаться в состояние ярости и
свирепости. Не исключено, но не обязательно.
ФЕОДОСИЙ. Сократ, как всегда, режет правду. Когда пьяный Алкивиад
забрел в комнату, где спала моя дочь, и я услышал ее крик: "Папа, что надо
этому пьянице!" - я вбежал в комнату, чтобы защитить дочь. Я испытал
истинную доблесть истинного эллина! Я готов был убить этого знаменитого
вояку, если бы он успел себе что-нибудь позволить. {177} Но он только стоял
у постели моей дочки с расквашенным носом. Он сунулся к ней, и она ему
влепила оплеуху. Я дал ему слово никому не говорить об этом, но теперь
снимаю с себя клятву. Я его провел в заднюю комнату, сам помог ему умыться,
чтобы не позорить его перед рабами. Сам приложил к его носу мокрое
полотенце, пока он лежал. Он сначала что-то молол про перепелку и собаку, а
потом стал хвастаться, что он первый красавец в Афинах и что он никогда не
знал отказа ни от одной женщины и ни от одного мужчины. Говорить - так всг!
"Только Сократ, - сказал он, - был единственный мужчина, который не
дрогнул перед моей красотой, хотя я его пытался соблазнить". Правда ли это,