"Фазиль Искандер. Рассказы (1999)" - читать интересную книгу автора

видите, Сократ бежал от нашего приговора. Разве праведник бежит?" И не будем
больше об этом.
НАВЕЙ. Сократ, я вот что у тебя хотел спросить. Я в свободное от
мореплаванья и торговли время занимаюсь иногда философией, {174} иногда
гимнастикой. И вот я замечаю, когда усиленно занимаюсь гимнастикой, мне
хочется задраться с кем-нибудь. А когда не занимаюсь гимнастикой, мне не
хочется ни с кем задираться. Я чувствую, что тут есть какая-то связь. Но в
чем?
СОКРАТ. Ты и сам не знаешь, на след какой интересной проблемы ты вышел.
Человек есть существо и телесное и духовное одновременно. Когда у тебя
укрепляются мышцы, тебе хочется с кем-нибудь задраться. И ты задираешься?
НАВЕЙ. Нет, Сократ. Я сдерживаю себя. Но мне очень хочется.
СОКРАТ. Вот в том-то и дело. Значит, твой дух все-таки управляет твоей
телесностью. Телесность - это огонь, на котором варится похлебка нашей
жизни. Наш дух, как хорошая хозяйка, следит за этой похлебкой: вовремя
перемешивает ее, то убавляет огонь, то прибавляет. Словом, наш дух делает
нашу жизнь съедобной для нашей совести.
Так происходит, когда телесность и дух в правильных отношениях, когда
телесность подчинена духу. Но у многих, слишком у многих людей телесность
диктует духу, как ему быть, а не наоборот. Так, пьяный слепец вдруг начинает
кричать своему поводырю: "Иди, куда я тебя веду!" Так афиняне пытаются учить
Сократа мудрости. Ими теперь управляет мясистая телесность.
НАВЕЙ. Когда я усиленно занимаюсь гимнастикой, мне кажется к тому же,
что я становлюсь храбрей. Ложное это чувство или истинное?
СОКРАТ. Безусловно, ложное. Это продолжение моей мысли. Мужество,
молодой человек, это всегда следствие духовного решения. Бездуховное
существо не может быть мужественным: как мулица не может родить муленка.
Телесность может быть наступательно-яростной или отступательно-трусливой. Но
она, согласно моему разумению, не может быть мужественной, ибо мужество
человеку внушает только дух. Даже моя старческая телесность в моем
теперешнем бедственном положении говорит мне: "Сократ, надо бежать, чтобы
сохранить меня". Но мой дух отвечает ей: {175} "Нет, сиди, где сидишь! Я не
могу опозорить философа бегством". Внешне от ярости мужество отличается тем,
что всегда выглядит спокойным. Терпение - статическое мужество. Чтобы
додумать мысль до конца, надо обладать большим статическим мужеством. Если
меня настигает мысль, которую надо додумать, я могу десять часов неподвижно
стоять на одном месте, не замечая ни дня, ни ночи.
НАВЕЙ. Но, Сократ, многие знаменитые разбойники были очень храбрыми.
Этого у них не отнимешь.
СОКРАТ. Сейчас я у них это отниму. Телесность - хитрая вещь. Она
внушает человеку путать ярость и свирепость с мужеством. Мужество - это
храбрость, открытыми глазами глядящая на опасность. Ярость - это храбрость
с пеленой на глазах, скрывающей опасность. Но что же это за храбрость, если
она не видит опасности и не одолевает ее?
Разбойник доводит себя до исступленной ярости и в этом состоянии
нередко действительно рискует жизнью. И сам он, и окружающие его люди
воспринимают это как истинное мужество.
Но это не истинное мужество. Это похоже на игру актера, который
изображает нам героя. Но я не могу сказать, что эта игра неискренна. Она
почти искренна или даже просто искренна.