"Фазиль Искандер. Эссе и публицистика" - читать интересную книгу автора

государственному деятелю? И почему он не подумал, что рабочие уже сотни лет
трудятся на предприятиях капиталистов, а те почему-то не догадались таким
простым способом повысить производительность труда.
Кстати, обреченность оппозиции Сталину, думаю, была предопределена
Лениным. К тому времени Ленин уже стал благостной легендой, и оппозиционеры,
пытавшиеся защититься от Сталина при помощи Ленина, слегка подзабыли его
тексты. Но, обратившись к реальным текстам Ленина, они должны были с ужасом
отпрянуть: Сталин не ловится! Сталин эти тексты только слегка упростил,
доведя их до уровня понимания своих костоломов. Но вместе с тем он снял с
них и оттенок холодной революционной колючести, придавая технике убийства
партийно-семейную ритуальность.
Но ведь Ленин победил? Да, но это не было победой разума, это была
победа над разумом. В мире побеждает то страсть, то разум. Так было всегда.
Страсть - вторая логика. Вера в чудо порождает реальное чудо: чудо напора.
У Ленина хватило страсти победить разум, но не хватило ума понять это. {364}
Предмет его постоянной, глобальной ненависти - три кита мирового духа:
религия, мораль, культура. Но это и есть разум человечества. Ленинский
хищный, пристальный рационализм не должен вызывать сомнения в том, что он
борется именно с разумом.
Знаменитое: и кухарка будет управлять государством! - это не ложный
гимн народовластию, а злорадное выражение возмездия разуму. Изгнание
философов из России - это тоже по-своему честное стремление провести
эксперимент в чистом виде: отныне Россия обойдется без разума. И, словно
доводя идею борьбы с разумом до абсолюта, он сам лишается его вследствие
апоплексического удара. И теперь победившая революция пьет, закусывая
собственными мозгами.
Но теоретически говоря, здесь ничего нового нет. Все попытки изобрести
гармоническое общество всегда сводились к борьбе с реальным разумом. Логика
революционера проста: в мире испокон есть ложь и есть разум. Если разум не
изгнал ложь, значит, он ее обслуживает, прикрывает. Рационалист не понимает
мистическую взаимосвязь разума и лжи. Он не понимает, что никогда разум не
победит ложь до конца. Он ее может только ограничивать. Разум, как и ложь,
есть порождение самой жизни. До конца уничтожить ложь означало бы уничтожить
самую жизнь.
Отсюда печальная осторожность разума. В борьбе с ложью разум интуитивно
склонен недобрать, чем перебрать и уничтожить равновесие жизни.
И точно так же по внутренней своей сущности ложь, будучи выражением зла
и безумия, стремится к полному уничтожению разума, не понимая, что это
означало бы уничтожение самой жизни, а следовательно и лжи.
И в этом трагизм разума. Но если идет вечная борьба добра со злом или
разума с ложью на столь неравных условиях и зло до сих пор никак не может
одержать решительной победы над добром, как не поверить в таинственное
преимущество добра, его божественную предопределенность? {365}
И это заставляет подумать вот о чем. Видимо, психологическая установка
по отношению к жизни верующего и неверующего человека имеет принципиальное
отличие.
Верующий человек, как бы он ни был одарен, гораздо менее, чем
неверующий, склонен самоутверждаться среди других людей. Его честолюбие
направлено по вертикали и всегда ограничено любящим признанием невозможности
сравняться с Учителем. Он вечно тянется вверх, заранее зная, что нельзя