"Фазиль Искандер. Мой дядя самых честных правил" - читать интересную книгу автора Примерно раз в год являлась комиссия. Пока члены ее опасливо подымались
по лестнице, тетя успевала надеть на него новую праздничную рубашку, давала ему в руки бабушкины четки и грозным шепотом приказывала ему сидеть и не двигаться. Члены комиссии, несколько сконфуженные своим необычным делом, извинялись и задавали тетке необходимые вопросы, время от времени поглядывая на дядю со скромным любопытством. Тетя извлекала из зингеровской машинки дядины документы. - У него золотой характер,- говорила она.- А физический труд ему полезен. Об этом сам доктор Жданов говорил. Да и что он делает? Пару ведер воды принесет от скуки, вот и все. Пока она говорила, дядя сидел за столом, деревянно сжимая четки, и глядел прямым немигающим взглядом деревенской фотографии. Перед уходом кто-нибудь из членов комиссии, освоившись и осмелев, спрашивал у дяди: - Нет ли жалоб? Дядя вопросительно смотрел на бабушку, бабушка на тетю. - Он у нас плохо слышит,- говорила тетя с таким видом, как будто это был его единственный недостаток. - Жалобы, говорю, есть? - громче спрашивал тот. - Батум, Батум...- задумчиво, сквозь зубы цедил дядя. Он начинал злиться на всю эту комедию, потому что про Батум он вспоминал в минуты крайнего раздражения. - Ну какие у него могут быть жалобы? Он шутит,- говорила тетя, очаровательно улыбаясь и провожая комиссию до порога.- Он у меня живет как граф,- добавляла она крепнущим голосом, глядя в спину уходящей комиссии.- инвалидом, у них не было бы времени сочинять армянские сказки. Это был вызов двору, но двор, притаившись, трусливо молчал. После ухода комиссии праздничную рубашку с дяди снимали, и тетя, назло соседям, посылала его за водой. Гремя ведрами, он радостно бросался в путь, явно предпочитая коммунальным фокусам свое древнее занятие водоноса. Больше всего на свете дядя не любил кошек, собак, детей и пьяных. Не знаю, как насчет остальных, но в нелюбви к детям отчасти виноват и я. За многие годы я хорошо изучил все его наклонности, привязанности, слабости. Любимым занятием моим было дразнить его. Шутки порой бывали жестокими, и я теперь в них каюсь, но сделанного не вернешь. Единственное, что в какой-то мере утешает, это то, что и мне от него доставалось немало тумаков. Бывало, в сырой зимний день сидим в теплой кухне. Бабушка возится у плиты, рядом дядя на скамеечке, а я сижу на кушетке и читаю какую-нибудь книгу. Потрескивает огонь, посвистывает чайник, мурлычет кошка. В конце концов этот тихий, сумасшедший уют начинает надоедать. Я все чаще откладываю книгу и смотрю на дядю. Дядя смотрит на меня своими зелеными персидскими глазами. Он смотрит на меня, потому что знает, что рано или поздно я должен выкинуть какую-нибудь штучку. И так как он знает это и ждет, я не могу удержаться. Простейший способ нарушить его спокойствие - это долго и пристально смотреть ему в глаза. Вот он начинает ерзать на стуле, потом опускает глаза и рассматривает свои большие руки, но я прекрасно знаю, о чем он думает. Потом он быстро поднимает глаза, чтобы узнать, смотря я или нет. Я продолжаю |
|
|