"Фазиль Искандер. Сандро из Чегема (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

показал мне ногой на ступеньку с отшибленным краем величиной с кулак.
-- Здесь до революции, -- сказал дядя Сандро, -- я однажды поднялся на
лошади, проскакал по всем комнатам и спустился вниз... А на этом месте, --
продолжал он, вставив ногу в выбоину, словно прикасаясь ногой к следу,
оставленному копытом его лошади, он приближал и ласкал в воспоминаниях дни
своей молодости, -- лошадь поскользнулась задней ногой и разбила лестницу.
-- Что вы здесь делали? -- спросил я, невольно понижая голос, потому
что звуки здесь гудели, как они гудят в церкви или в бане, то есть в местах
омовения души или тела.
-- До революции я здесь был у знаменитого табачника Коли Зархиди, --
сказал дядя Сандро, -- он здесь жил...
-- А после революции? -- спросил я еще тише, потому что администратор
снизу, из своего парника, опять поднял на нас удивленный взгляд.
-- А после революции, -- сказал дядя Сандро, наконец и сам понижая
голос, -- я тебе расскажу после...
Но что же нас сюда привело, зачем мне понадобился этот секретный
документ о переселении козлотуров?
Дело в том, что совсем недавно, после критики козлотуризации сельского
хозяйства, в одном из московских журналов появилось социологическое
исследование по нашему козлотуру. И хотя оно появилось уже после статьи,
критикующей козлотуризацию, и, казалось бы, можно было ожидать
дополнительных ударов, исследование по козлотуру было воспринято в местных
кругах очень болезненно, как совершенно неожиданная несправедливость.
А между прочим, после официальной критики совершенно никто не
пострадал, разумеется, кроме самого козлотура. Вернее, сам по себе козлотур
никак не пострадал, просто имя его полностью исчезло с газетных страниц. И
так как у нас есть все основания считать, что сами козлотуры не имели ни
малейшего представления о своей славе, хотя кое-что они и могли подозревать,
учитывая, что слишком много вокруг них было всякой возни, но, уж конечно,
заметить и обидеться на исчезновение своего имени и портретов с газетных
страниц они никак не могли.
В сущности, пострадал один Платон Самсонович, первый проповедник
козлотура, -- его снизили в должности. Но и он быстро оправился от этого
удара, увлекшись заманчивой идеей завлекать туристов в новооткрытые
сталактитовые пещеры.
После первой официальной критики козлотура вывеску над павильоном
прохладительных напитков "Водопой Козлотура" легко переправили на "Водопой
Тура". К этому времени рядом с павильоном над живописными развалинами
древней крепости вырос новый ресторан, тоже без особой фантазии названный
"Водопоем Козлотура".
Сейчас, когда павильон пришлось слегка переименовать, директор
ресторана, вдруг почувствовав прилив смелости и творческой фантазии, дал
ресторану название "Эллада", как бы единым махом отодвинув его на
расстояние, недоступное для идеологических бурь. Возможно, такой полный
отход от козлотура был вызван еще тем обстоятельством, что именно в этом
ресторане до последнего времени висела знаменитая картина местного художника
"Козлотур на сванской башне".
Таким образом, после официальной критики козлотуризации произошла
сравнительно мирная перестройка, как бы рассасывание не слишком
злокачественной опухоли. Газета дала самокритическую статью, смысл которой