"Фазиль Искандер. Стоянка человека" - читать интересную книгу автора

друзья, поклонники его дела, которые, кстати, присылали ему лучшие
русские книги - почтой советские издания, с оказией - заграничные.
Встречался ли он там со своей бывшей женой, не знаю. Скорее всего нет.
За все время нашего знакомства, которое длилось лет десять, он только
однажды упомянул о ней во время застолья.
- А правда ли, - спросил один из застольцев у него, - что ваша
жена была необыкновенной красавицей?
- Это была гремучая змея, - ответил Виктор Максимович и после
небольшой паузы добавил: - но с глушителем, что делало ее особенно
опасной.
Он об этом сказал совершенно спокойно, как о давно установленном
зоологическом факте. Однако в этом спокойствии было нечто такое, что
исключало, для меня, во всяком случае, задавать вопросы на эту тему.
В городе он всегда появлялся один или в редких случаях со своим
махолетом. В таких случаях махолет был прицеплен к старенькому
"Москвичу", принадлежащему одному из друзей Виктора Максимовича. Машина
осторожно проезжала по центральной улице, и серо-голубой махолет
покорно следовал за ней, покачивая дрябловатыми крыльями, кончавшимися
разрезами наподобие крыльев парящего коршуна.
Приезжие удивленно смотрели на этот воздухоплавательный аппарат, а
местные люди давно к этому привыкли. Машина направлялась в сторону
Гумисты. Там, в зеленой плоской пойме реки, Виктор Максимович испытывал
свой аппарат. Обычно эту процессию сопровождал милицейский мотоцикл. Я
сначала думал, что милиция в данном случае следит, чтобы махолет не
нарушал правила уличного движения, и только позже узнал, что испытания
его проходят под неизменным надзором милиции.
Мне кажется, что мечта о таком воздухоплавательном аппарате, который
действовал бы за счет собственных сил летуна, у Виктора Максимовича
впервые возникла в лагере. Так мне кажется, хотя сам он об этом никогда
не рассказывал.
Как я уже говорил, мы с Виктором Максимовичем встречались в основном в
кофейнях. Может создаться ложное впечатление, что он очень часто там
бывал. Нет. Он вообще в город приезжал очень редко, но, приехав и
посетив кофейню, никуда не спешил и призывал собеседника помедлить.
- Куда торопиться, - говорил он с некоторым наивным эгоизмом, -
раз я в город приехал, все равно день потерян.
Я, слава богу, никогда его не торопил. В рассказах о жизни он любил
вспоминать необычайные случаи, иногда взрывные выходы в новое сознание.
Как я потом понял, эта его склонность была мистически связана с делом
его жизни. Само собой разумеется, что я ни разу не усомнился в
подлинности его воспоминаний.
Ничего похожего на дельфина с голубой повязкой никогда не повторялось.
Да и дельфин этот в конце концов, если подумать, только моя придирка.
Как будто Виктор Максимович, помогая дельфину, обязан был проявить
хороший вкус к правдоподобию и не отпускать его в море таким уж
нарядным.
Разумеется, с Виктором Максимовичем мы не раз выпивали. Он любил это
дело, но должен сказать, что никогда в отличие от меня по-настоящему не
хмелел. Казалось, никакое вино не может дохлестнуть до той высоты
опьянения, до которой опьянила его пожизненная мечта о свободном