"Фазиль Искандер. Стоянка человека" - читать интересную книгу автора

Фазиль Искандер.

Стоянка человека


OCR by Serge Winitzki


Знакомство с героем

Здесь, в горах, на альпийских высотах в пастушеском шалаше, радио
принесло весть, что англичанин Бриан Аллен впервые в истории перелетел
Ла-Манш на самодельном самолете, работающем при помощи мускульной силы
пилота.
Обычно такого рода новости меня мало трогают, но тут что-то ударило
меня в грудь, я покинул шалаш и пошел по цветущему лугу к своему
любимому месту над обрывом. Пастушеская собака со странной для Кавказа
кличкой Дунай увязалась за мной. За время моего пребывания у пастухов
мы с Дунаем полюбили друг друга. Меня бесконечно забавляло в нем
сочетание свирепых, рыжих, мужичьих глаз и добрейшего характера. У
людей чаще бывает наоборот - глаза вроде добрые, а душа поганая.
С одушевленной человеческой осторожностью Дунай заглянул в обрыв,
мотнул головой, скорее всего в знак неодобрения увиденного, и,
повернувшись к обрыву спиной, брякнулся у моих ног.
Зеленые холмы, кое-где покрытые пятнами снежников, пушились золотом
цветущих примул. В провале обрыва, словно раздумывая, куда бы им
направиться, медленно роились клочья тумана и шумела невидимая в
бездонной глубине речка. Далеко за обрывом тяжелел темно-зеленый
пихтовый склон горы и желтела ниточка дороги от Псху на Рицу.
Меня ударило в грудь воспоминание о Викторе Максимовиче. Он тоже всю
жизнь занимался летательным аппаратом, движущимся на мускульной силе
пилота. Аппарат его назывался махолетом, то есть он после разбега
набирал высоту взмахами крыльев. Виктор Максимович шесть раз ненадолго
взлетал на своем махолете, четыре раза падал, но отделывался
сравнительно легкими ранениями.
Сейчас, узнав об англичанине, перелетевшем Ла-Манш, мне стало горько за
Виктора Максимовича и стыдно за себя. Англичанин, вероятно, получит
премию в сто тысяч фунтов, назначенную за такой перелет неким
любознательным богачом. Об этой премии Виктор Максимович неоднократно
говорил, и он был так близок к последней, самой легкой конструкции
махолета. Зная Виктора Максимовича, невозможно было усомниться, что эта
премия его интересовала как мощная возможность окончательного
усовершенствования своего любимого детища.
Мне стало стыдно за себя, потому что ни разу в жизни я не проявил
настоящего интереса к тому, что он делал. Как и все мы, поглощенный
своими заботами, я не придавал должного значения жизненной цели этого
огненного мечтателя. Ну, получится, ну, полетит, думал я, что тут
особенного в век космоса?
Но я любил этого человека за многое другое. Он был отличным
собеседником, и я никогда не встречал ни в одном другом человеке такой