"Тацудзо Исикава. Свое лицо (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

сравнению с тем, что я испытывал в настоящем. Мне казалось, что я физически
ощущаю его, сгибаясь под его тяжестью. Страх настолько сковал меня, что я не
мог заставить себя повернуть голову и оглянуться назад. Меня не оставляло
чувство, что кто-то идет следом за мной, что чьи-то глаза наблюдают за
каждым моим шагом. Мне было не до шуток. И в то же время не было никаких
доказательств. Мужчин с родинкой на левой щеке, несомненно, существовало
тысячи.
Я нанял такси. Шофер был пожилой человек. Я постарался сесть так, чтобы
мое лицо не отражалось в боковом зеркале. Я боялся своего собственного лица.
Если я попадусь, то только из-за него. Оно предало меня. Из-за него я
подвергаюсь такой опасности, нахожусь в таком отчаянном положении.
Отпустив машину, я вошел в вестибюль больницы. Меня обдал специфический
больничный запах. В приемном окошечке появилось лицо женщины.
- Я бы хотел сделать пластическую операцию.
- Какую именно? - спросила женщина и так пристально посмотрела на меня,
будто только и ждала моего прихода. Возможно, полиция уже успела
пронюхать...
- Какую... Глаз и носа.
В приемной на стене висело множество фотографий, изображавших лица
людей до и после операции. Какая разница! Судя по ним, люди вполне могли
иметь по два лица за свою жизнь. Если тебе не нравится то, которым наградили
тебя родители, отправляйся в больницу и переделывай его на свой вкус. Нет,
не зря человечество прошло через века истории, теперь по крайней мере можно
отделаться от лица, фатальным образом доставшегося тебе. Да, но если бы всем
японцам вдруг пришла идея переделывать свои лица, что сталось бы тогда с
человеческими отношениями? Мужья усомнились бы в своих женах, родители не
смогли, бы узнать своих детей, а если бы в моду вошел какой-то один тип
лица, все женщины стали бы одинаковыми. И тогда - конец моногамии, ничто не
спасло бы ее от крушения.
Врач - худощавый мужчина средних лет. Я попросил, чтобы он сделал из
моих узких глаз большие глаза с двойными складками на веках и превратил мой
острый нос в полный, добротный нос.
- Тогда вам придется на неделю лечь в больницу.
- Пожалуйста, на сколько угодно.
Я ни словом не упомянул о родинке. Мне не хотелось признаваться, что
все дело именно в ней. Можно намекнуть во время операции, что лучше бы ее
удалить.
Итак, я лег в больницу. Откуда может знать полиция, что я нахожусь
здесь? А там пройдет неделя и создастся впечатление, что преступнику удалось
улизнуть. Операция была сделана в тот же вечер. Стиснув зубы, я терпел боль,
молясь про себя, чтобы все сошло благополучно. Ведь я хотел обмануть целый
мир, и врач был моим сообщником.
- Может быть, удалить родинку? Как вы считаете? - спросил он. - Или
лучше оставить...
- Родинку... Пожалуй, лучше удалите, - ответил я, неподвижно лежа перед
склонившимся надо мной хирургом.
- Да, без нее у вас будет совершенно чистое лицо. Родинка бросается в
глаза.
У меня перехватило дыхание. Возможно, ему известно о моем преступлении.
Но врачу нет смысла тащить меня в полицию. На этом он не заработает ни