"Галина Исакова. Мы с Варварой ходим парой..." - читать интересную книгу автора

назло, стоял у всех светофоров, ехал строго по правилам. В общем, вел себя
непринужденно, периодически выдавая руладу на чешском языке с
нравоучительной, думается мне, моралью.

Прикатились.
Я готова была выскочить из машины метров за 500, схватить чемоданы и
переть их волоком, как бурлаки на Волге, лишь бы не слышать, как адская
машинка считает мои деньги. Чех же напротив сбавил скорость и
мееееееееедленно полз в сторону парковки. В результате всех мытарств,
натикало ровнехонько 390 крон. 10 сдачи. Из вредности дождалась, пока чех
наколупает эти 10 крон, а потом царственно их же дала ему на чай. С
сопроводительным спичем на классическом русском языке. Ах, никогда не забуду
эту минуту триумфа! "Милый мой, - сказала я ему, - задумайтесь на минуту:
зачем мне ЭТИ ДЕНЬГИ?! Через 5 часов я буду в России! Благодарю вас за
роскошную поездку и всего вам самого наилучшего". Подхватив свои бебехи,
удалилась, не оглядываясь, но думаю, там, на обочине, чех стоял и плакал.
Потом правда я вспоминала эти 10 крон, ибо бренчащей мелочи хватило
только на гаденькую минералку с померанцем, а так, глядишь, купила бы чистой
родниковой. Ну да что поделать, люблю размах. Даже если потом приходится
спать на сквозняке в проходных комнатах, сиротливо занавешенных потертыми
гобеленами.

Так о размахе. Часть вторая.
Пру в самолет три сумки ручной клади. Потому как в багаж не взяли. Одну
взяли, а остальные три не взяли. Корячусь в салоне, запихиваю под кресло.
Рядом стоит стюард-чех и брезгливо наблюдает. После того, как сумы
утрамбованы, а я, распаренная, как пористый нос после бани, плюхаюсь в
кресло, - этот милый человек подходит и просит сумки убрать наверх. Мол, вы
сидите у аварийного люка, и рядом с креслом могут стоять только ваши ноги,
да и то нежелательно.
Дарю стюарду взгляд василиска, вздыхаю, встаю раком и с усилием
вытаскиваю сумки из-под кресла. Вы думаете, эта сука в ботах помогла мне
запихнуть их наверх? Как же. Стоял, ждал. Проснулся только, когда сумка чуть
не шарахнула его по голове. Ладно, запихнули. Села я, попила водички,
обмахиваюсь буклетом, смотрю в окно на виды аэропорта.
Подходит опять: вашу маленькую дамскую сумку, ту, что на грудях
болтается, тоже надо запихнуть наверх. И тянет ручонку!
Тут у меня от переизбытка впечатлений перемкнуло, и я начала верещать:
"НЕ ОТДАМ! Там золото-брильянты! Все, что нажито непосильным трудом! Там у
меня еда! Там маменькины иконы! Старинные книги!"
Верещала не так чтоб громко, но противно. Наиболее убедительным мне
показался пассаж про золото, и я его повторила. Для закрепления. Чех не
мигал. И даже, по-моему, не дышал. Информацию переварил и совершенно на
полном серьезе спрашивает: "А как вы прошли таможню, если у вас золото и
иконы?" Тут заинтересовались пассажиры ближайших кресел. Маленький театрик
нашел своего зрителя.
Подходит стюардесса: "Господа-товарищи, пане и панове, об чем вой?" Чех
ей пшикает про иконы и брильянты, и теперь уже стюардесса с вожделением
смотрит на мою задрипанную черную сумку с ремешком, скрепленным булавкой. Я
блею на англо-русском в том смысле, чтоб не забирали последнее, ибо сумка