"Галина Исакова. Мы с Варварой ходим парой..." - читать интересную книгу автора

излечение от одиночества. Но виду не показал, улыбнулся, не очень искренне
демонстрируя энтузиазм, и мы пошли.
В пути он периодически пытался поиграть с Варварой, пинал ей камешки,
устраивал "футбол" и "догонялки". Варвара на такое поведение смотрела с
интересом, зато я оценила и даже простила гофре. Потому что видела; человек
уделяет внимание моей собаке, через которую лежит самый короткий путь к
моему сердцу.
Погуляли мы неплохо, расстались, можно сказать, друзьями, хотя и не
перешли на "ты". Но договорились встретиться завтра.
Он позвонил в 8 утра. "Вставай, - громко пропел он мне в ухо, - новый
день наступил!"
Я посмотрела на трубку: с ума, что ли, мужик сошел? Какой еще новый
день в 8 утра? Что вообще за вольности?

Не случилось у нас дружбы. Этот день стал и последним. Много в нем было
шоу, а машины не было. И квартиры не было. Зато были жена и дочь. Правда, на
грани развода, но такого гофре мне уж точно не хотелось. Я продолжала ему
"выкать", а он в сердцах сказал, что я воображала и витаю в облаках. Принца
жду.
А я ответила, что вся человеческая мудрость заключается в двух словах:
ждать и надеяться.

Май

А вот кому не про собаку!

Как я уезжала из Праги

Прага - город чудесный, особенно, когда из него уезжаешь.
Хозяйка пансиона, бывшая русская подданная Раиса Пална, заверила: такси
от крыльца до аэропорта стоит 350-400 крон. Я девушка доверчивая, в
последний пражский день потратила все, оставила ровно 400 крон.
Сажусь в такси, отъезжаем. Говорю: "Нам ведь хватит 400 крон?".
Небрежно так спрашиваю, разговора ради. Таксист шипит чего-то по-чешски с
общим смыслом, что 400 крон нам хватит доехать только до ближайшего
светофора. Я делаю глаза: как так?! Да быть не может! Да у меня и нет
больше, вот смотрите! И трясу у него перед носом своим потертым кошельком, в
котором 4 купюрки ровненькими рядами.
Таксист по тормозам: "Просиме панова, вернемся в пансион, вы у своей
комарАдки попросите денег". Объясняю, что идея дрянь. Чех "не разумеет" и
бормочет, что "получицца плэхэ, раз у пановы нет крон"... Заплакали блюдца -
не лучше ли вернуться. Дискуссия продолжается, стороны увлечены подбором
аргументов, время уходит, счетчик щелкает, а мы кружим по трем улицам
поселка, несколько раз проезжая мимо пансиона, где в окне маячит изумленное
лицо Раисы Палны. Принимаю отчаянное решение: все-таки выехать из
понравившегося таксисту района и двинуть в аэропорт, а там снять с карточки
деньги, если остались; если не остались, писать записку Раисе Палне, чтоб
отдала алчному чеху. Последнюю рубашку чтоб сняла, и отдала. И вот - едем.
Налитая тяжелыми думами, не вникала в пейзажи, последнее "прощай" Чехии не
прошептала, а сидела, как бабка, страдающая геморроем, и ерзала... Чех, как