"Уильям Айриш. Танцующий детектив" - читать интересную книгу автора

патефон и сказала, что с неё хватит, и хотела её разбить, но я остановила.
Она была сыта мужчинами и всеми этими телячьими нежностям по горло, а такую
приторную муть вообще не выносила. Ручаюсь, она её не покупала; все эти
пластинки шли вместе с патефоном - мы его купили с рук.
- Значит, это его любимый шлягер? Только вряд ли нам это поможет. Если
она терпеть не могла эту пластинку, значит, держала где-то внизу, а не на
виду. Значит, он долго копался, чтобы найти музыку по своему вкусу.
- И при этом держал её в объятиях! Мертвую!
Эта мысль была самой невыносимой, хуже всего остального ужаса. Мы
медленно шли по лестнице, и вдруг мне показалось, что я лечу прямо в подвал.
Рука Ника крепко обхватила меня, и я тут же сомлела "на бис". Впервые в
жизни меня не смутило, что я рухнула в объятия постороннего мужчины.
Когда я снова начала что-то соображать, он все ещё поддерживал меня,
правда уже у стойки маленького ночного кафе, и протягивал к моим губам чашку
с кофе.
- Как дела, Джинджер - спросил он.
- Отлично, - ответила я и залила этим кофе свою последнюю юбку. - А у
вас, Ник?
На этом обмене любезностями для меня и закончилась ночь убийства Джулии
Беннет.
На следующий вечер я чувствовала себя в заведении чертовски одиноко.
Пришла я поздно, усталая и непричесанная, но Марино впервые оставил меня в
покое. Возможно, у него тоже было сердце.
- Джинджер, - сказал он мне, когда я проходила мимо, никому ни слова о
том, что случилось вчера. Если вас спросят, вы о полицейских ничего не
знаете. Не погубите мне бизнес.
Дирижер Дюк поймал меня по дороге в раздевалку.
- Эй, я тут слышал, тебя вчера ночью забрали - начал подшучивать он.
- Никто меня никуда не забирал, милочка! - отрезала я.
Мне осточертели его шуточки и маникюр, и волосы до плеч, потому я так и
сказала.
В раздевалке мне ещё больше не хватало бедняжки Джулии, потому что
когда вокруг толпа людей, оркестр и музыка, все бурлит и жизнь бьет ключем.
Но когда я пудрила нос перед зеркалом, то все время ловила себя на мысли,
что она рядом. На вешалке для платьев все ещё было написано чернилами её
имя.
Старуха Хендерсон источала сочувствие и давала столько советов, что
невозможно было сосредоточиться. Вместо обычного одного бульварного листка
она сегодня купила целых два и выучила их наизусть, слово в слово.
Наклоняясь ко всем девицам по очереди, она жужжала им в уши:
- А когда её нашли, на каждом глазу у неё лежало по десятицентовику,
третий - на губах, и в каждую руку он сунул по одному и сжал ей кулаки,
представляете? Слышали вы что-нибудь подобное! Господи, он, видно, охотится
на женщин, как черт из пекла!
Я распахнула дверь настежь, поддала ей ногой пониже спины и вышвырнула
вон. Последние двадцать лет она вряд ли передвигалась с подобной скоростью.
Остальные девушки только переглянулись, как будто говоря:
- Во дает!
- Живей, живей, в зал, в зал! За что я вам плачу? - заорал Марино за
дверью.