"Уильям Айриш. Окно во двор [D]" - читать интересную книгу автора

там, то здесь стена, как резонатор, отражала обрывки
радиопередачи: кто-то, видно, включил приемник на полную
мощность. Если напрячь слух, можно было среди прочих звуков
различить доносившееся издалека позвякивание посуды.
Разматывалась цепь маленькие привычек, из которых
складывалась жизнь обитателей этих домов. Эти привычки
связывали их крепче, чем самая хитроумная смирительная
рубашка, когда-либо изобретенная тюремщиком, хотя они
считали себя свободными. Как и во все вечера, парочка
непосед стремительно вырвалась на простор, забыв потушить
свет; он примчался обратно, пощелкал выключателями, и в их
квартире стало темно. Женщина уложила спать ребенка,
грустно склонилась над кроваткой и, как мне казалось, в
глубоком отчаянии присела к зеркалу красить губы.
Весь день в квартире четвертого этажа того дома, что
стоял поперек этой длинной внутренней, "улицы", три шторы
оставались поднятыми, а четвертая - спущенной. До какой-то
минуты это не доходило до моего сознания - я почти не глядел
в ту сторону и не думал об этом. Правда, иногда в течение
дня мои глаза останавливались на тех окнах, но мысли мои
были заняты другим. Только когда в крайней комнате, их
кухне, на окне которой штора была поднята, вспыхнул свет, я
вдруг понял, что весь день шторы оставались в прежнем
положении. Тут до меня дошло, что за весь день я ни разу не
видел той женщины. До этой самой минуты я вообще не заметил
в их окнах никакого признака жизни.
Он пришел с улицы. Входная дверь находилась в другом
конце кухни, напротив окна. На нем была шляпа, из чего я и
заключил, что он только что пришел.
Он не снял шляпы. Как будто снимать ее уже было не для
кого. Проведя рукой по лбу, он сдвинул ее на затылок. Я
знал, что это не тот жест, которым стирают пот. Человек
стирает пот горизонтальным движением - а он провел рукой по
лбу снизу вверх. Скорее это движение было признаком тревоги
или замешательства - если б ему было слишком жарко, он бы
первым делом снял шляпу.
Она не вышла встретить его. Порвалось первое звено столь
прочно сковывавшей их цепи привычек и обычаев.
Должно быть, ей так плохо, что она весь день пролежала в
постели в комнате за опущенной шторой. Я продолжал
наблюдать за ним. Он все еще был там, через две комнаты от
нее. А я все ждал. Мое спокойствие мало-помалу сменилось
удивлением, удивление - недоумением. "Странно, - подумал я,
- что он не заходит к ней. Мог хотя бы подойти к порогу ее
комнаты, чтобы узнать, как она себя чувствует". Впрочем,
быть может, она спит и он не хочет беспокоить ее. Но тут же
возникла другая мысль: откуда ему знать, что она спит, если
он даже не заглянул к ней? Ведь он только что вошел в
квартиру.
Он приблизился к окну и стал у подоконника, как на