"Наталия Ипатова. День Полыни" - читать интересную книгу автора

Наталия Борисовна Ипатова

День Полыни


повесть


Накануне всем сотрудникам Управления пришлось задержаться дотемна:
новость пришла поздно и была того свойства, что крайне секретны сами по
себе, но требуют, чтобы их обязательно довели до сведения ответственных лиц.
Наши лица понимали это как никакие другие, а потому сидели смирно на
составленных рядами стульях, не роптали, а только время от времени
переменяли ноги, когда одна уставала, положенная поверх другой. Начальник
лейтенант Баффин, пыхтя и пфекая, и шевеля бакенбардами от усердия и
ответственности, объяснял, каким именно образом мы ничего не должны делать.
Собственно, для описания ситуации в целом достаточно было бы двух
слов - "день Полыни", а остальное время все мы, сидящие тут, заняли
составлением мысленных списков: кому сказать. К таким вещам лучше готовиться
заранее, все это понимают, а потому Правительство объявляет Полынь внезапно,
чтобы свести утечку к минимуму и не позволить воспользоваться ею кому не
надо. Каждый из нас - даже из нас, призванных обеспечить Полынь в том
смысле, чтобы ей не мешать! - дыра, откуда просачиваются сведения. У каждого
из нас есть родственники и друзья, которых нам захочется предупредить: это в
природе человеческой. И нечеловеческой тоже: в полиции полно троллей.
Закончив инструктаж так скоро, как только смог, Баффин собрал
портфельчик и прямо со ступенек прыгнул в салон припаркованного у заднего
двора семейного дракобиля. Сквозь стеклянные двери участка я разглядел в
салоне его жену с саквояжем на коленях, дочек-двойняшек нежного возраста, не
видевших предыдущей Полыни, и сына-подростка с бледным длинным лицом,
который еще слишком молод, чтобы помнить ту, предыдущую.
К вечеру похолодало, лужицы схватило ледком, асфальт проморозило.
Проспект Майского Танца был пустынен, как никогда в этот час, витрины
забраны ставнями и снабжены ночными чарами "чур, я подворотня", редкое окно
светилось в жилых верхних этажах. Все равно не поможет.
Только феи-фонарщики трепетали прозрачными крылышками, танцуя вкруг
городских фонарей и роняя в стеклянные шары голубоватые искры. Проспект
уходил вдаль, хрупкий, холодный и серебристо-голубой, и выглядел как
бесконечное отражение в паре зеркал, стоящих друг против друга. Фонарщиков
никто не предупредил. Бессмысленно - они и живут-то день. Что им грозит,
кроме злых детей с рогатками?
На всякий случай я убедился, что кабачок Диннема закрыт. Это не первая
Полынь на нашей памяти: у всякого тролля под гнездом отрыта на такой случай
яма-укрытие, в которой наш здравомыслящий брат пережидает худшее под грохот
падающей мебели и звон бьющегося наверху стекла. За себя я тоже не
беспокоился. Во всяком случае, не слишком. Мы не были бы долгоживущей расой,
когда бы не умели так или иначе пережидать Полынь.
Я встряхнулся и свистнул дракси. Прилетел словоохотливый подросток,
который, пока мы летели до места, рассказал про маму с папой, про их пещеру
в холмах, про брата, что служит в армии... Я предупредил его, чтобы завтра