"Наталия Ипатова. Приключение продолжается (Большое драконье приключение #2)" - читать интересную книгу автора

пандуса, пытаясь понять, почему тот не падает вопреки здравому смыслу, но
бросил, так как ему не хватало данных, и другой вопрос завладел его
воображением: не был ли пандус чем-то вроде строительных лесов, которые не
успели убрать, или же значился в первоначальном проекте? И если да, то для
какого вида транспорта он предназначался? Такая ширина, свобода и мощь!
Неужели для дракона? Тут могла пройти и четверка драконов в упряжке. На
ком, как не на драконах могли поднимать такие громоздкие блоки на такую
головокружительную высоту?
Он задрал голову, любуясь тончайшим каменным кружевом, затенявшим
выполненные в виде лотосов, орхидей и кувшинок балкончики, портики и
терраски, которыми усыпаны были верхние-или это только теперь они стали
верхними, а раньше были средними? - этажи. Этот нарядный дворец построен
был для радости.
Санди хлопнул себя по лбу и засмеялся. Ему пришла в голову догадка насчет
строительного материала: такого прочного и в то же время позволявшего
изготовлять детали и блоки столь причудливых форм. Этого можно было
добиться, если использовать быстро застывающую жидкость... или пену. Как
замечательно, должно быть, играла смена красок дня на зданиях, мостовых и
статуях этого города.
Он окинул взглядом город; он стоял, кажется, на самой высокой его точке и
видел его весь, до окраин. Какая титаническая сила нужна, чтобы вновь
вдохнуть жизнь во все это. И какое счастье, какое удовлетворение мог бы
испытать человек, совершивший подобный подвиг. На это не жаль было бы
положить всю жизнь.
Но замок все-таки понравился ему больше всего, и, рассматривая забавные,
экзотичные, причудливые украшения, башенки и купола его верхних этажей, он
вдруг подумал, что и Сэсс была бы очарована им. Вот бы предложить ей
настоящий сказочный дворец!
Он сделал несколько шагов в сторону, и его восторженное настроение
улетучилось, сменившись скорбью. Оттуда, где он стоял до сих пор, не видны
были следы разрушений. Теперь же он воочию видел последствия лобового
столкновения той могучей тупой силы и замка, похожего на выплывшую из
детского сна фантазию. Выложенная плитами дорога там, где прокатился вал
разрушения, была искрошена в песок, выдвинутая вперед часть крепостной
стены с подъемными воротами снесена начисто и вмята в землю, и весь фасад
от толчка провалился внутрь здания. Насколько же крепок был этот материал,
если задняя стена осталась практически невредимой. Края проломов были
обведены копотью, словно вместе с ударной массой на приступ шел огонь. Что
это могло быть? Даже десять драконов, решил Санди, не смогли бы нанести
подобный ущерб.
Он решился. Не убедись он в прочности материала, он, может быть, и не стал
бы рисковать, но этот город и этот замок прочно обосновались в его сердце.
Он захотел забраться внутрь. Обрушенный в кучу хлама и щебня цоколь не
представлял для ловкого молодого человека особой преграды, тем более что
Санди по-прежнему был твердо уверен, что у судьбы нет других обязанностей,
кроме как беречь его от разного рода несчастий. В несколько минут он
вскарабкался на вершину цоколя и, обойдя его по довольно широкому карнизу,
добрался до пандуса.
Вблизи тот не казался столь невредимым. В его полотне зияли широкие дыры,
но камень-или каменная пена-не крошился, и Санди, затаив дыхание, обходил