"Эжен Ионеско. Жертвы долга " - читать интересную книгу автора

Он обнимает Мадлен, но потом высвобождается из ее объятий.
М а д л е н. Что мы наделали? Но ведь так было нужно? Это ведь законно?
П о л и ц е й с к и й. Да, конечно, не бойся. Он вернется. Мужайся. Я
его тоже очень люблю.
М а д л е н. Правда?
П о л и ц е й с к и й. Он вернется к нам по-другому... Он будет жить в
нас.

Из-за кулис доносится стон.
Ты слышишь?.. Его дыхание...
М а д л е н. Да, любимое дыхание.

Затемнение. Свет. Появляется Шубберт, пересекает сцену из конца в
конец.
Полицейского и Мадлен на сцене нет.
Ш у б б е р т. Я вижу... вижу...

Шубберт говорит сквозь стон. Он выходит через правую кулису. Мадлен и
Полицейский входят на сцену
через левую кулису. Они преобразились. Это уже другие персонажи. Они
играют следующую сцену.
М а д л е н. Ты подлый человек. Ты меня унизил. Ты мучил меня всю
жизнь. Ты нравственно меня изуродовал. Я состарилась из-за тебя. Я больше не
могу тебя выносить.
П о л и ц е й с к и й. И что же ты думаешь делать?
М а д л е н. Я покончу с собой, отравлюсь.
П о л и ц е й с к и й. Твое дело. Не буду тебе мешать.
М а д л е н. Тебе будет хорошо без меня. Ты будешь доволен. Ведь ты
хочешь от меня избавиться. Я знаю, знаю.
П о л и ц е й с к и й. Да, но мне не все равно как. Я могу обойтись без
тебя и твоего нытья. Ты зануда, в жизни ничего не понимаешь и на всех
наводишь скуку.
М а д л е н (рыдая). Чудовище!
П о л и ц е й с к и й. Не плачь, это делает тебя еще уродливее!..

Снова появляется Шубберт. Он смотрит на происходящее издали, заламывает
руки,
бормочет: "Папа, мама, папа, мама..."
М а д л е н (вне себя). Это уже слишком. Я этого больше не вынесу.
(Достает из-за корсажа флакончик и подносит к губам.)
П о л и ц е й с к и й. С ума сошла, прекрати! Не смей! (Подбегает к
Мадлен, хватает ее за руку, чтобы помешать проглотить яд. Потом выражение
его лица меняется и он заставляет ее пить.)

Шубберт кричит. Затемнение. На сцене он один.
Ш у б б е р т. Мне восемь лет. Вечер. Мама ведет меня за руку по улице
Бломе. После артобстрела. Кругом руины. Мне страшно. Мамина рука дрожит.
Между стенами разрушенных домов мелькают чьи-то силуэты. В темноте светятся
только их глаза.