"Борис Иоффе. Особо секретное задание (Из истории атомного проекта в СССР) " - читать интересную книгу автора

Петросьянцу, сообщаю ему мои данные, ошибка составляет три процента, и
спрашиваю: "Как вы считаете, Андрей Михайлович, это вот такая ошибка?" Он
вынужден признать, что это не "вот такая ошибка". Пуск был проведен, и
критический уровень совпал с моим прогнозом.

Реактор был запущен, Петросьянц отрапортовал в Москву, последовали
победные реляции в прессе, атомная станция выведена на мощность и успешно
проработала несколько лет. Однако такая ситуация не устраивала наше
руководство. Ему хотелось ключ от чехословацкой энергетики держать в своем
кармане. Поэтому оно стало давить на чехословацкое правительство с тем,
чтобы все последующие АЭС были на обогащенном уране типа ВВЭР. И
чехословацкая сторона уступила. Одновременно, использовав в качестве
предлога два не очень существенных обстоятельства, станцию А-1 решили
закрыть и демонтировать. И до сих пор вся атомная энергетика Чехии и
Словакии - это АЭС типа ВВЭР. Сейчас атомные электростанции с тяжеловодными
реакторами строятся в Румынии и Южной Корее, но уже по канадским проектам -
Россия из этого дела выпала.

Заканчивая обсуждение вопроса об атомных электростанциях, хочу
остановиться на проблеме их безопасности - теме номер один при обсуждении
АЭС после Чернобыля. По моему мнению, главный и неизлечимый порок станций с
реакторами типа РБМК ("чернобыльских") - положительные и большие
температурный и паровой коэффициенты реактивности. Это означает, что реактор
как физическая система реагирует увеличением мощности на возрастание
температуры или объема пара. И наоборот: уменьшением мощности на понижение
температуры и сокращение объема пара, то есть он принципиально нестабилен.
Это кардинальный порок реактора, и связан он с тем, что замедление нейтронов
происходит в графите, а охлаждается реактор водой. Избавиться от этого
порока нельзя, именно по этой причине нигде в мире больше нет энергетических
реакторов подобного типа. Положительные паровой и температурный коэффициенты
и стали причиной чернобыльской катастрофы. Это непосредственно видно из
имеющейся записи временного хода процесса, приведшего к взрыву. Операторам
следовало выйти на заданный уровень мощности, снижая ее. Но в силу
нестабильности реактора они проскочили требуемое значение, выходить на него
снова пришлось, уже повышая мощность. Тут-то и произошел взрыв. Конечно,
были и другие побочные обстоятельства, наложившиеся на это - с моей точки
зрения, главное. Устранением таких обстоятельств и занимаются сторонники
реакторов типа РБМК. По моему мнению, любой безопасный ядерный реактор АЭС в
первую очередь должен быть стабилен как физическая система, то есть иметь
отрицательный (и желательно достаточно большой) температурный коэффициент (и
паровой коэффициент, если реактор охлаждается водой или она может вскипеть).
Именно таким свойством обладают тяжеловодные реакторы на естественном или
слабообогащенном уране типа того, о котором речь шла выше. К сожалению, все
попытки построить АЭС подобного типа в нашей стране или хотя бы провести
серьезное сравнение их с ВВЭР и РБМК до сих пор наталкивались на глухую
стену того же монополизма. В 1974 году, после пуска АЭС А-1 в ЧССР, я
написал статью, в которой дал описание параметров и результатов пуска АЭС
А-1 в Чехословакии, а в конце была небольшая главка, где сравнивались
тяжеловодные АЭС на естественном уране с газовым охлаждением с ВВЭР и РБМК
по расходу урана на единицу производимой электроэнергии (не по проблеме