"Ясуси Иноуэ. Сны о России" - читать интересную книгу автора

Кодаю и его спутников - главных героев книги Ясуси Иноуэ.
Нет необходимости пересказывать здесь фабулу книги, но нельзя не
сказать сразу же об исключительной доброжелательности, симпатии, даже
восхищении, с какими Иноуэ, следуя историческим источникам - прежде всего,
конечно, сохранившимся запискам самого Кодаю, - рисует русских людей. Эта
сторона книги Иноуэ, несомненно, взволнует и тронет советских читателей.
Русские на страницах книги - великодушны, отважны, деятельны, человечны. Вот
первый вечер на острове Амчитка, куда после долгих скитаний по морям
выбросило наконец рыбацкое судно. Уцелевшие японцы кое-как устраиваются на
ночлег в пещере. Они опасаются островных аборигенов, настороженно
встретивших новопришельцев. По счастью, здесь же оказалась группа русских.
Двое из них, разложив костер у входа в пещеру, добровольно остаются охранять
покой измученных японцев.
Обстоятельства заставляют японцев покинуть Амчитку на самодельном
судне. Работами руководит русский приказчик Яков Невидимов - человек
энергичный, пользующийся авторитетом у соотечественников. И он же во время
плавания, убедившись, что Кодаю более сведущ в морском деле, охотно уступает
ему "руководящую роль", оставляя за собой лишь надзор за мелкими текущими
делами: русским чужда мелочная амбиция!
В Нижнекамчатске японцев застает голод, но русские жители поселка
заботятся о них в первую очередь. Иркутский ученый Кирилл Лаксман, человек
сильного и сурового характера, предпринимает поистине титанические усилия,
чтобы содействовать возвращению японцев на родину: отправляется даже в
длительное и нелегкое по тем временам путешествие в Петербург, добивается,
для Кодаю аудиенции у Екатерины II!
Нет, не была, конечно, раем земным феодально-бюрократическая Российская
империя конца XVIII века. Столкнулись японцы и с медлительностью громоздкой
государственной машины, подолгу оставлявшей без ответа их прошения о
возможности вернуться на родную землю. Но ведь и нелегким, объективно
говоря, делом было такое возвращение: в конце концов пришлось строить
специальный корабль. Не было уверенности в том, что японские власти
благожелательно примут русское судно, да и собственных соотечественников. И
опасения эти в известной мере оправдались: Кодаю пришлось доживать свои дни
в специально отведенном месте, вроде лагеря для интернированных. В
заключительных главах книги он, так сильно стремившийся на родину, с грустью
вспоминает Россию: "Там никогда на добро не отвечают злом!"
Думается, читателю запомнятся характеры Кодаю и его спутников - людей
во многом разных, но обладающих вместе с тем специфическими чертами
японского национального характера. Они трудолюбивы, терпеливы, способны
стоически переносить удары судьбы, отзывчивы и памятливы на добро.
Думается, что с интересом будут прочтены и страницы о России тех лет,
увиденной главами японцев, хотя одни сведения, сообщаемые в книге, для
русского читателя являются хрестоматийными, в других же читатель-специалист
обнаружит ошибки, неточности, несколько наивные характеристики. Что ж,
писать о России всегда было трудно, особенно иностранцам: не только фантазер
Дюма, но и его добросовестнейший соотечественник Жюль Верн не избежал в
"русских" главах своего романа "Упрямец Корибан" страниц, вызывающих у нас
улыбку.
Положение японского писателя осложнялось еще и спецификой основных
источников, которыми он пользовался. Записки Кодаю сделаны, несомненно,