"Чарльз Ингрид. Несущий перемены ("Пилот Хаоса" #3)" - читать интересную книгу автора

хотел сначала подготовить вас.
Дорея стала странной... Можно ли надеяться, что это признак
Преображения? Чирек схватился за руку Сели, чтобы устоять на ногах, и сжал
пальцы.
- Не беспокойся. Просто отведи меня к ней, а потом мы что-нибудь
придумаем.

Эта улица находилась на противоположном краю города, вдалеке от
пристани. Грязь въелась в мощеные тротуары еще с тех времен, когда чоя могли
позволить себе быть расточительными и ленивыми. Клубы пыли вздымались в
полуденной жаре. Здесь жили только простолюдины, а они не обращали на Чирека
внимания, пребывая в полудремотном состоянии и ожидая, когда кончится жара,
чтобы вновь приняться за работу. Мимо пробежал ребенок, звонко окликая
кого-то - от него распространялась густая вонь. Чирек зажал нос рукой,
отстраняясь от этой вони. Сели оглянулся, приостановился и сказал:
- Вот сюда.
Чирек последовал за ним, завернув за угол желтых и темно-синих стен, на
боковую аллею. Здесь дома были еще более убогими, дерево их стен почернело
от веществ, предотвращающих гниение, дома будто привалились друг к другу, а
их окна напоминали открытые язвы, через которые вытекало отчаяние и
беспомощность обитателей. По этой улочке не ездил транспорт, и из-за
закрытых дверей отчетливо доносились распутные звуки. Чирек подумал, сколько
же лет этому поселку и удивился, почему он до сих пор не подлежал
Переселению. Грязи, правда, здесь было не так уж много, только пыль, улицу
не загромождали кучи отбросов. Со всем этим чоя покончили несколько
поколений назад. Отвращение здесь вызывала только безысходность, но
потребовалось бы не менее двухсот лет Переселения, чтобы избавиться от нее.
Безысходность въелась в дерево, камни и известку.
Чирек обнаружил, что его нос сморщился, а волосы над ушами, там, где
они были коротко подстрижены, поднялись дыбом. Из одной хижины донеслось
пение - надрывное, бессловесное, исходящее из горла чоя.
Сели остановился у двери. Слеза сбежала по его лицу - хотя еще юному,
но уже огрубевшему от тягот жизни простолюдина. Он приложил ладонь к замку и
открыл дверь.
- Она там.
Дверь распахнулась, открывая комнату с низким потолком, освещенную
только солнцем, проникающим сквозь единственное окно, бедно обставленную и
пропитанную жарой. Раздавался треск дерева, когда обитатель комнаты
беспокойно ерзал на стуле. Чоя так и не сменила свое небесно-голубое платье,
хотя сейчас оно было измятым, порванным и грязным.
Она повернула голову, услышав шаги от двери. Красная повязка пересекала
ее лицо на уровне глаз. Малиновые струйки застыли на ее лице, как будто чоя
плакала кровью.
У Чирека перехватило дыхание.
- Что случилось? Что стало с ее глазами?
Чоя прекратила тихий вой и сложила грязные ладони на коленях.
- Я вырвала их, - и ее голоса задрожали от ярости. - Но я все равно
вижу!
Священник осторожно шагнул к Дорее, не уверенный, захочет ли она
поприветствовать его, но чоя протянула ему руки. Несмотря на засохшую кровь,