"Порфирий Инфантьев. На другой планете (Повесть из жизни обитателей Марса) " - читать интересную книгу автора

напоминали органы обитателей Марса.
Стоя на подоконнике, я стал рассматривать окружающую меня обстановку.
Здание, в котором я находился, выступало прямо из воды и походило на
маяк среди моря. Оно имело круглую, конусообразную форму, и вершина его
поднималась высоко к небу. Это было гигантское сооружение с широким
основанием, напоминавшее собой одну из египетских пирамид, и по своей
высоте, как мне казалось, превосходившее собою в несколько раз самую
высокую из них. Впрочем, об истинных размерах как этого здания, так и
вообще всех окружающих меня предметов, я, за отсутствием земных предметов
для сравнения, не мог, разумеется, составить даже и приблизительного
понятия. Имей я свои человеческие формы, мне нетрудно было бы, сравнивая
себя с окружающими меня предметами, судить об их относительной величине. Но
я был в чужой шкуре, и о размерах самой этой шкуры мог судить только тоже
относительно. И кто знает? Может быть, это безбрежное море, которое
расстилалось перед моими глазами, по сравнению с нашими морями было только
ничтожным озерком, а здание по своим размерам не больше нашей детской
игрушки, и мне, ничтожному пигмею, только казалось все это большим, как
какой-нибудь букашке, живущей в дождевой луже, должен казаться огромною
горой камешек, брошенный рукой ребенка. А может быть, и наоборот, я был
гигантом сравнительно с людьми...
Как бы то ни было, будь я в земной человеческой оболочке, я, вероятно,
о многом судил и заключал бы совершенно иначе, чем судил теперь, будучи в
шкуре марсианина. Известно, что сила притяжения на Марсе в 2 с лишком раза
меньше, чем на Земле, и если бы я перенесся сюда вместе с моим прежним
телом, то, вероятно, я мог бы здесь чуть не летать по воздуху. Однако этого
не было. В своем теперешнем теле я совсем не чувствовал никакой разницы
между тяжестью на Земле и на Марсе. Словом, многое из того, что мне как
человеку должно бы резко бросаться в глаза и изумлять меня, - как
марсианину мне казалось вполне естественным и нисколько меня не поражало.
Соскочив с подоконника, я стал внимательно осматривать стены, в
надежде увидать какую-либо дверь или выход, и, действительно, скоро
рассмотрел, что одна из стен была задрапирована занавеской, скрывавшей
собою вход в другую комнату. Приподняв занавеску, я вошел в эту комнату, но
едва только сделал по ней шага два, как вдруг с ужасом отпрыгнул и бросился
обратно: я увидал, что с противоположной стороны единовременно со мной
вошел в эту же комнату откуда-то взявшийся новый марсианин, такой же
чудовищный, как и прежний. От неожиданности я не мог сдержать своего испуга
и отвращения и малодушно спасовал. Но убегая, я заметил, что и марсианин,
столь напугавший меня, тоже, в свою очередь, был испуган и также бросился
прочь. Постояв некоторое время за занавесью и побуждаемый любопытством, я
снова ее приподнял. Но каково же было мое изумление, когда я увидал, что и
напугавший меня марсианин выглядывает точно таким же образом из-за такой же
занавески на противоположной стороне и с любопытством смотрит на меня. Мне
стало крайне досадно.
- Эй, вы, послушайте! - вскричал я: - кто вы такой?
Но чудовище только беззвучно передразнило меня губами.
"А, черт побери! - вдруг сообразил я. - Да ведь это же, кажется, я
сам: это мое изображение в зеркале!.."
Действительно, все стены в этой комнате оказались сплошным зеркалом.
"Но я положительно разыгрываю из себя здесь дикаря из дебрей