"Карл Иммерман. Мюнхгаузен. История в арабесках (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

позвоночник в мозговые нервы, и в переводе на слова гласит: "Это великий
исторический момент, это исходная точка важных событий". Но для того,
чтобы вы уразумели, кого так неожиданно закинуло в гущу ваших отношений,
узнайте мое имя, титул и звание. Я барон фон Мюнхгаузен, член почти всех
ученых обществ, принятый в Аркадскую академию в Риме под именем
"Неувядающего".



ВОСЬМАЯ ГЛАВА

трактует о слуге Карле Буттерфогеле и о любезном приеме,
оказанном барону фон Мюнхгаузену в замке Шник-Шнак-Шнур

- А я, - сказал лакей, смело подходя к господам, - слуга Карл
Буттерфогель, - чищу щеткой платье барина и натираю ему сапоги. Сударыня
смотрит с удивлением на мой букет на шляпе и на этот платок, что выглядит,
пожалуй, как передник скорохода; я скороход, да такой, которого всякая
улитка догонит: а все от этого ранца, в котором лежат инструменты барина.
Цветы я срывал от скуки, пока барин изучал воздух, а передник я нацепил,
чтоб спасти брюки от колючек, сквозь которые барин хотел пролезть во что
бы то ни стало. Я не думаю, чтоб кляча испугалась исторического момента,
как вы говорите, а просто ее колючки царапали, она от того и взбесилась.
Старый барон и учитель слушали с удивлением сверхнаглую речь слуги.
Мюнхгаузен пытался выразительным взглядом поставить нахала в рамки, но тот
выдержал взгляд, не сдаваясь, и тогда его господин опустил глаза, причем
на лице его отразилось скрытое душевное страдание. Барышня же испытывала
сильнейшие внутренние переживания. Во время речи Карла Буттерфогеля щеки
ее сделались огненно-красными, взгляды быстро перебегали от господина к
слуге и обратно, а губы шепотом вопрошали судьбу:
- Передник скорохода? Шляпа с цветами?
Старый барон любезно пригласил г-на фон Мюнхгаузена погостить у него
столько, сколько ему заблагорассудится, на что г-н фон Мюнхгаузен
согласился с благодарностью. После этого все направились из парка в замок,
причем владелец его объяснил гостю, смотревшему с некоторым недоумением на
разрушенное здание, что хозяйство в связи с разными обстоятельствами
пришло в некоторый упадок, но что предполагается стройка. На лестнице,
ведшей из сеней в комнаты, с гостем чуть было опять не случилось
несчастье, ибо одна из трухлявых ступеней, на которую он ступил, затрещала
и сломалась. При этом он потерял равновесие, хотел удержаться за перила,
но схватил только воздух, так как перила давно уже пошли в топку. Он бы и
упал, если бы старый барон не удержал его за полу кафтана. Благодаря этому
он благополучно устоял на ногах и был введен в общую комнату, где его
попросили обождать, пока будут готовы его апартаменты. Заботу об этих
последних взял на себя учитель, так как барышня оказалась ни на что не
пригодной. Она сидела с просветленным взглядом в углу комнаты, смотрела
перед собой, и мысли ее, казалось, были далеко. Когда отец сказал ей:
- Ренцель (так он называл ее, когда бывал особенно в духе), откуда
взять ночной столик для гостя?
Она отвечала: