"Анатоль Имерманис. Смерть под зонтом " - читать интересную книгу автора

- Здесь живет Альберт Герштейн, - сказал почему-то вполголоса Грегор
Абуш, когда мы проходили мимо одноэтажного особняка из декоративного
кирпича, выходившего задом на пустырь.
Узкий переулок, скорее просто щель, отделял дом от владения Крюдешанка,
окруженного высоким бетонным забором. За воротами кованого железа поднимался
мрачный, темно-коричневый двухэтажный особняк с пристроенным к нему серым
гаражом. Вдали над мокрой зеленью смутно белел крест, который являл верующим
ангел на крыше церкви. У дома нам встретился выходящий оттуда плотный
мужчина с саквояжем.
- Доктор Мэтьюзал, - представил мне его начальник полиции.
Доктор был в плаще из водонепроницаемой пленки. Под капюшоном можно
было увидеть лишь очки в золотой оправе, длинный горбатый нос и острый
клинышек седой бородки. Доктор Мэтьюзал показался мне похожим на
нахохлившегося промокшего воробья, у которого птица побольше норовит отнять
корку хлеба.
- Ну, как чувствует себя Ионатан? - спросил начальник полиции.
- Ничего! Когда меня вызвали вчера, я опасался тяжелого нервного
припадка. Собирался- отправить его в больницу. Но сегодня Ионатан порадовал.
Правда, с постели еще не встает, но музыку уже слушает, а это добрый знак.
Возражений против допроса я, как врач, не имею.

13

Через дом нас провел молчаливый слуга в черном строгого покроя костюме,
напоминавшем одежду квакера. Лицо было на редкость неподвижным, оно,
казалось, выражало пренебрежение ко всему мирскому.
Чтобы попасть в спальню, пришлось пересечь сумеречный холл, затем
кабинет и гостиную. В глаза бросались большие стереофонические усилители,
которые свидетельствовали, что хозяин подлинный меломан.
Интерьер дома полностью соответствовал его мрачному фасаду.
Чувствовалось, что здесь не хватает женской руки, а значит, и уюта. Темные
обои, на стенах семейные фотографии в черных рамах, пепельного цвета дорожка
из грубой ткани на летнице. Ни одной вазы с букетом, яркой драпировки, ни
одного цветного пятна, которое порадовало бы взор после бесконечных оленьих
рогов, охотничьих ружей и тяжелых буфетов черного дерева, где за толстым
стеклом тускло сияла почерневшая от времени серебряная посуда.
И спальня была выдержана в тех же темных тонах, если не считать
белеющих простынь и пузырьков с лекарствами на тумбочке. По другую сторону
постели стоял шкафчик с вмонтированными в его поверхность кнопками, на
которые были нанесены цифры.
Услышав шаги, Ионатан Крюдешанк повернул к нам голову. Из-под
компресса, распространявшего острый запах уксуса, выбивались пряди седых
волос. Ему могло быть лет шестьдесят. Правда, сейчас, когда переживания
заострили черты плоского лица и лишили блеска глаза, полузакрытые почти
прозрачными веками, он выглядел куда старше.
- Мэтьюзал сказал, что сегодня ты чувствуешь себя вполне бодро, -
приветствовал его начальник полиции с преувеличенной лихостью.
- Бодро? - нервно трясущиеся губы Крюдешанка выдавили кудахтающий
смешок. - По-моему, червяк, нанизанный на крючок, чувствует себя так же, как
я... Ты пришел поговорить об ограблении байка, Грегор. Напрасные старания,