"Анатол Адольфович Имерманис. Гамбургский оракул ("Мун и Дейли") " - читать интересную книгу автора

шекспировских героев, вот он и старается показать себя с лучшей стороны! -
То ли Баллин забыл, что сидит в первом ряду, то ли нарочно дразнил актера.
Усталый молодой человек покосился на него, схватил папку, словно
намеревался запустить ее в Баллина, но вместо этого выпил воображаемый
стакан воды и, успокоившись, продолжал свое молчаливое занятие.
Зрители начали посмеиваться. Если действие, согласно заложенным
Лессингом законам "Гамбургской драматургии", начиналось бы прямо с поднятия
занавеса, они почувствовали бы себя оскорбленными. Сюда шли ради
эксперимента. Но даже для их изощренного вкуса молчаливая прелюдия
затянулась сверх меры.
Почувствовав это, молодой человек застегнул на все пуговицы свой
двубортный пиджак и зычно крикнул:
- Анна, садись за машинку! Три копии!
Дейли с надеждой взглянул на сцену. Но на ней ничего не появилось - ни
пишущей машинки, ни хорошенькой машинистки.
- Готово? - Молодой человек, расхаживая по сцене, принялся диктовать: -
Заглавие: "Заключение по поводу убийства госпожи Эрны Бухенвальд, родившейся
в 1914 году в Гамбурге, лютеранского вероисповедания, проживающей по
Штреземанштрассе, 31, в собственном доме".
Следовало изложение дела. Явившись рано утром, служанка госпожи
Бухенвальд нашла выходящую в сад дверь широко раскрытой. Забежав в спальню,
она увидела на постели простыню с кровавыми пятнами. Одеяло отсутствовало.
Полицейские ищейки обнаружили пропитанный кровью клочок этого одеяла на
заборе, отделявшем сад от примыкающего к нему пустыря. Они же обнаружили на
пустыре заброшенный в кустарник пистолет системы "Вальтер", из которого было
сделано три выстрела. Экспертиза установила, что кровь на простыне и клочке
одеяла относится к группе АБ. Поскольку у Эрны Бухенвальд та же группа
крови, факт убийства не вызывает сомнения. Что касается картины
преступления, то она вырисовывается следующим образом: застрелив Эрну
Бухенвальд из пистолета системы "Вальтер", убийца завернул труп в одеяло и
перекинул через забор. Погрузив тело в оставленную на пустыре машину, он
увез его, чтобы потопить в Эльбе.
Дейли с облегчением вздохнул. Детектив вместо сидящих задом к публике
масок - это была удача. Он прощал автору отсутствие реальной машинистки и
прочие абстрактные выкрутасы, без которых пьеса не была бы принята в этом
театре. Так же охотно он примирился с тем, что вместо драматических
выстрелов слышит монотонную диктовку. Главное, что это не абсурдная болтовня
ни о чем, а логический орех, который зритель может попытаться раскусить чуть
раньше автора.
Большинство придерживалось совершенно противоположного мнения.
Показывать в этом храме для избранных вульгарную уголовную пьесу было
равнозначно пощечине. Только мысль, что дирекция едва ли отважилась бы на
такую наглость, удерживала публику на местах. Зрители надеялись, что
детективное начало только отвлекающий маневр. Сейчас убитая госпожа
Бухенвальд собственной персоной явится с того света, соблазненный ею
следователь, лишившись рассудка, решит, что убили не ее, а его, между
мертвецами, мнимым и подлинным, развернется интимный диалог о смысле жизни.
И так до конца пьесы, когда следователь объяснит зрителям, что всю эту
историю он сам придумал, чтобы немного приукрасить постылые будни.
Мэнкуп реагировал совсем иначе. С самых первых слов он весь напрягся.