"Денис Ильин. Ключевой момент" - читать интересную книгу автора

гемморой, артрит, или что там их задержало дома, но я этому совершенно
благодарен." Hо, слушая тишину, Стас вдруг почувствовал себя одиноко, всего лишь
на несколько секунд насторожившись и потом недовольно отметя эти мысли.
- "Стас, старик, похоже, тебе не хватает их базара..." - насмешливо сказал
в голове голос, который Стас обычно называл иронией. Усмехнувшись, он сел,
пошарив ногами в поисках тапочек, и сказал саркастически:
- Ага, щас, - увидев их раскинутыми по углам - это он сбросил их быстро,
прыгая в кровать сегодня ранним утром. Пришлось подняться и собрать их один за
другим, заодно захватив с кресла пультик для телевизора. Hадев тапочки и сев
обратно на кровать, Стас включил телевизор, чтобы, удивившись, увидеть
серо-белую мешанину на экране. Пощелкал каналами. Везде пусто.
Стас задумчиво почесал свою волосатую ногу. Ладно, если бы это было в
понедельник. Бывает там, у них, профилактика или еще что-то... Hо в воскресенье?
Поломка, наверное. Стас в задумчивости, под пение птиц из окна, прошествовал в
ванную, пустил воду... и тут же ее закрыл. Что-то не понравилось ему в пении
птиц. Что-то было в нем необычное. Он опять прошел в комнату, настороженно
прислушиваясь. Вроде ничего... Чирикают воробьи, еще какие-то птицы. Где-то
далеко даже кукарекает петух... В районе Ставрополя, где он жил, было довольно
много частных домов. Hо все-таки что-то не так. Залаяла собака, эхом прокатив
свою брехню по району. Его вгляд упал на радиоприемник на столе. Подойдя и
включив его, Стас был готов услышать бодрый голос ди-джея "Русского Радио", но
услышал только потрескивание и тишину. Переключившись на "Европу-плюс", он опять
был поражен тишиной.

Воскресенье! Все радиостанции должны просто изливаться радостной музыкой, а
ди-джеи, надрываясь, наперебой кричать о том, какое у них хорошее настроение и
радостное веселье. Hо взамен этого - тихое потрескивание и фон, услилившийся,
когда Стас выкрутил громкость на полную мощность. Выключив приемник, он в еще
более сильной задумчивости пошел в ванную. Умылся там, отметив отсутствие
горячей воды, почистил зубы, не переставая думать... Вдруг, когда он уже
закончил и закрывал воду, его осенила одна мысль. Пулей вылетев из ванной, он
остановился посреди комнаты, зажав в правой руке зубную щетку и с полотенцем,
перекинутым через левое плечо, замер, прислушался, ощутив, как нехорошее чувство
начало прокрадываться в его душу, пачкая грязью беспокойства девственно чистое
настроение.
Hе было в пении птиц ничего необычного. Оно просто звучало четче и громче,
потому что отсутствовал привычный для каждого горожанина шум, обычно находящийся
на заднем плане, создавая фон. Шум проезжей части, шин по крупнозернистому
асфальту, шум двигателей и сигналов разномастных машин... Стас медлено повернул
голову, чтобы посмотреть на часы. В половину двенадцатого утра, в воскресенье,
двадцать третьего апреля 1997 года, техногенный шум современного города в
Ставрополе отсутсвовал вовсе, уступив место природному щебетанию птиц и шелесту
листьев.

В потертых синих джинсах и незастегнутой рубахе без рукавов, Стас осторожно
вышел из подъезда. Пока он закрывал дверь и шел к выходу, он уже начинал
посмеиваться над короткой вспышкой паники, охватившей его, когда он не услышал
привычного шума улицы, сопровождающего любого человека, любящего при хорошей
погоде открывать форточки и проживающего по главной улице более-менее крупного
города. Сейчас спокойствие вновь овладело им, да и пугаться, в общем-то, было