"Владимир Ильин. Люди феникс " - читать интересную книгу автора

не убивать ни в коем случае - хотя бы ранить в ногу или в руку.
Но Слегин не мог заставить себя нажать на курок.
Запрет на применение смертельного оружия распространяется на всех. Даже
на тех, кто следит за его соблюдением. Дурацкий закон, но это закон.
Жаль лишь, что пока еще не для всех.
Но и допустить, чтобы этот негодяй хладнокровно ушел из-под носа,
нельзя.
Слегин вскинул ствол и сквозь пелену в глазах прицелился в удаляющийся
силуэт. Рукоятка пистолета сразу стала тяжелой, словно наполнившись ртутью.
Мушка плясала по фигуре незнакомца, и Слегин с отчаянием понял: гарантии
того, что он просто ранит преступника, нет.
Если ствол при выстреле дернется хотя бы на сотую долю миллиметра, пуля
угодит этому типу в голову или в спину.
А это значит, что он, стоящий на страже закона и безопасности, не
просто нарушит табу на СО, но и убьет своего противника.
Человека.
"Подожди-ка, что за ерунду ты несешь?
Он же сам отдал тебе свой пистолет!
И пока ты тут корчишься, мучаясь неразрешимыми сомнениями, он,
наверное, внутренне смеется над тобой, идиотом. Ведь только дураку могло
прийти в голову, что пистолет заряжен. Кто же, находясь в здравом уме,
отдаст своему противнику боеспособное оружие?!"
Человек был уже у самого люка.
Но перед тем как нырнуть в него, он оглянулся на Слегина.
И тогда раскрутчик нажал на курок - скорее, от отчаяния и от злости,
чем в надежде остановить Слепого Снайпера.
Пистолет в руке послушно дернулся, и силуэт возле люка замер. А потом
как-то неловко, боком рухнул на крышу.
Аэры были уже совсем близко, когда лежавший возле люка зашевелился, а
потом с удивительной ловкостью пополз.
Только полз он вовсе не к люку, а к краю крыши. И после него на
серебряном стеклопласте оставался кровавый след.
Слегин непонимающе оглядел пистолет, потом, изловчившись, отстегнул
магазин.
Почти вся обойма была на месте.
Раненый незнакомец полз к краю крыши, и только теперь до Слегина дошло
почему.
- Сто... ять, - слабым голосом попытался приказать он, но незнакомец
его не слышал. Или не придавал значения его словам.
Слегин дернулся, пытаясь ползти, но боль с такой силой резанула ногу,
что он потерял сознание.
Когда он вынырнул из небытия, крыша была усеяна аэрами "Раскрутки", на
ней суетились знакомые и незнакомые люди, и сам Кондор сидел возле Слегина,
дожидаясь, когда медики приведут его в сознание.
- Где?... Где Снайпер? - спросил Слегин, приподнимаясь на локте. -
Он... успел?
Кондор молча жевал внутреннюю сторону щеки, отчего его лицо было
перекошено, и Слегин догадался, какой ответ скрывает молчание шефа.
- Это я виноват, Кондрат Дорофеевич, - повинуясь какому-то мгновенному
импульсу, сказал Слегин. - Я выстрелил в него и ранил, а он сиганул вниз!..